Брачный сезон, или Эксперименты с женой

- Виталик, умоляю, - проскрежетал я, - чеснока... То есть анальгину!

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась всклокоченная Виталькина голова:

- Ты всегда по ночам ешь чеснок и пьешь анальгин?

- Нет, только сегодня...

- Это радует, - вздохнул Рыбкин и крикнул куда-то в глубину квартиры: - Лариса, посмотри там аспирин, байеровский! Тут товарищу дурно!

Он распахнул дверь пошире и втащил меня в прихожую.

- Батюшки, - воскликнул Виталька, разглядев синяки под моими вылезавшими из орбит глазами, - да кто ж тебя так?

Я глянул в зеркало, подсвеченное двумя лампочками. Там в полный рост маячило папуасообразное существо с перекошенным лицом и изжелта-синими тенями под вытаращенными бельмами. На шее существа болтались ритуальные пуговичные бусы.

- Заболел я, - застенчиво пояснил я надтреснутым голосом.

- Это я вижу, - сказал Рыбкин.

Тут из просторного рыбкинского коридора донеслось цоканье, словно там проезжал наряд конной милиции (габариты коридора, в общем-то, позволяли), и в следующую секунду в прихожей возникла высокая тонкая дива в шелковом коротком халатике и золотых очках на вздернутом до неприличия носике. В руках дива держала антикварный кубок с какой-то шипучей смесью.

- Теперь видишь, кого упустил? - шепнул мне Виталька.

Я понял, что это и есть хваленая наследница поэта Пастернака.

- А это тот самый Арсений, о котором я тебе говорил, - сообщил Рыбкин даме с кубком.

Она вежливо ответила:

- Очень приятно, - и сунула мне кубок.

Я втянул живот, сорвал с шеи бусы и, почему-то уставившись на золоченые туфельки дивы, выдул содержимое кубка до дна.

- Ну что, может, пройдешь? - поинтересовался Виталька.

Через открытую дверь виднелся краешек стола, уставленного закусками, и разобранный диван. Я сглотнул и отказался.

- Ну, как хочешь, - с удовлетворением развел толстыми руками Рыбкин. Заходи, если что...

Металлическая дверь начала медленно оттирать меня на лестницу. В последнее мгновенье я увидел портрет Виталькиной жены. Она укоризненно взирала на меня.

Глава 12

Врача вызывали?

В четыре утра меня разбудил телефонный звонок. Голова раскалывалась. Похоже, я все-таки заболел. Зубы, правда, угомонились. Уже хорошо! Я снял трубку мерзко дребезжащего аппарата.

- Старик, не подскажешь, сколько башен у Кремля? Забыл, понимаешь, как вторая от Спасской, если по часовой стрелке, называется, - миролюбивый и бодрый голос Леньки Тимирязьева, казалось, издевался. - А то мы тут кроссворд разгадываем...

После ресторанной службы Ленька, случалось, приводил к себе девиц. Так сказать, поклонниц, которым особенно понравились его саксофонные завывания. Ладно, в этом ничего особенного нет. Но теперь я неожиданно выяснил, что мой друг, оказывается, еще и псих. Кому придет в голову приводить домой женщину и всю ночь разгадывать с ней кроссворд? Правда, Ленька жил с матерью, но это обстоятельство ничуть не оправдывало его.

Для верности я еще раз глянул на часы - так и есть, пять минут пятого.

- Ты что, охренел? У тебя как с головой-то? Человек, понимаешь, только заснул. Только утихомирил зубы... И тут ты звонишь!..

- Старичок, - виновато забормотал Тимирязьев, - я думал, ты не спишь...

- Теперь уж точно не буду, - зло заметил я.

- Тут такое дело. Думаешь, мне охота на ночь глядя кроссворды разгадывать? Ошибаешься... Прямо не знаю, что и делать... Увязалась тут со мной одна. Красивая, шельма! Ну, думаю, все - чики-брики. Купил ликера, на ананас разорился, мать к подруге отправил ночевать... Все в ажуре. И вот, пожалуйста, кроссворды! Уже третий час разгадываем, и хоть бы хны! Сам не пойму, в чем дело, - пожаловался Ленька.

- Ну а я-то чем тебе могу помочь?

- Да в общем-то, ничем. Я просто думал, ты учитель, у вас там экскурсии всякие... Ты ж наверняка знаешь, как вторая башня от Спасской...

Я взревел:

- Да ты спятил! Какие могут быть башни в четыре часа ночи!

- Старик, ты пойми, - начал оправдываться любитель кроссвордов, - чем быстрей мы эту дрянь разгадаем, тем быстрей... Ну, ты понимаешь.

- Я понимаю только то, что в это время у человека может быть лишь одно желание - СПАТЬ!!!

Трубка полетела на свое законное место, но заснуть я уже не мог. В носу свербило, видимо, поднялась температура. Чертов Тимирязьев! И кто только придумывает эти кроссворды!

"Сон, однако, бежал меня", - как писали русские классики. Или: "Ночь пахнула в мужественное лицо Реджинальда таинственной сыростью и прохладой", - как пишут теперь. А если выражаться без затей, пошел третий час моей бессонницы. С улицы донеслись первые звуки. Кто-то с наивной безнадежностью пытался завести "Запорожец". Мотор стрекотал и гремел, как пустая консервная банка. Драндулет не заводился. Во мне кипела ярость. В конце концов все это мне осточертело. В голове зародился план мести. К слову, это была одна из любимейших шуток нашего физрука Мухрыгина.