Брачный сезон в Уинчестере

— Боюсь, этим придётся озаботиться особо.

* * *

Вечером того же дня состоялся короткий визит леди Френсис Холдейн к своему старинному другу — милорду Брайану Шелдону. Он никого не принимал, но для этой гостьи сделал исключение.

— Нам нужно поговорить, Брайан.

Разговор этот, надо заметить, произвёл на графа Шелдона убийственное впечатление. Мука потери младшего сына только подняла в его глазах цену старшего — теперь — единственного, оставшегося ему. Мерзейшее подозрение Тэлбота о мужской несостоятельности того, от кого зависело продолжение их рода, грозившее распространиться в обществе, ужаснуло старшего Шелдона. Граф лихорадочно перебирал в памяти детали поведения сына. Да, он несколько отстранён, развлечения и суета не слишком-то увлекают его, но ничего страшного сам милорд Брайан в этом не видел. «А что ты вообще видишь, Шелдон? — злобно спросил он себя. Ты просмотрел порочность одного своего чада, а теперь не хочешь видеть ущербности другого?…»

— Вы это имели в виду, Фанни, когда говорили о разнице между нравственной чистотой и стоицизмом?

— Помилуйте, Брайан, и в мыслях не было. Мальчик просто показался мне несколько… холодным.

* * *

После отъезда леди Холдейн граф несколько часов сидел, погруженный в тягостные размышления. Нет, этого не может быть. Раймонд, мальчик мой. Гордость моя и последнее моё утешение… В постель он лёг с тяжёлым сердцем, рассчитывая, что утром сможет успокоиться и поговорить с сыном. Но как вообще говорить о подобном?

Наутро, с трудом поднявшись, милорд постучался в спальню сына. Отец никогда в этот час не приходил к нему, и Раймонд немного удивился. «Я хотел бы поговорить с вами, сэр». Холодный тон отца удивил младшего Шелдона, но он просто кивнул. Лорд Брайан сел и исподлобья мрачно взглянул на сына. Отрывисто приказал ему сесть. Раймонд присел, недоумевая, что происходит с отцом. Тот с нервно перекошенным лицом, с видом больным и желчным, наконец, заговорил.

— Мы с вами ещё в марте, сэр, говорили о вашей женитьбе. Прошло полгода. Вы выбрали?

Раймонд растерялся. Он не ожидал, что отец заговорит об этом. Потерянность и замешательство отразились на его лице, и ещё больше раздражили отца. Самого Раймонда испугало страшное подозрение, что кто-то мог догадаться о его склонности к Патриции — и сообщить отцу.

— Вы… Вы, отец, сказали… Вы не советовали мне торопиться. Я полагал, что могу не спешить.

— Вы хотите сказать, что за шесть месяцев из дюжины девиц не смогли найти ни одной достойной?

Раймонд опустил глаза. Он не понимал странного раздражения и гнева в голосе отца, но боялся узнать его причины, не знал, что сказать.

— Итак, сэр, отвечайте мне. Вам не пришлась по душе признанная красавица мисс Иствуд. Почему?

Раймонд бросил на отца растерянный взгляд.

— Мисс Кора представляется мне слишком свободомыслящей особой. Слишком много самолюбия и гордости и слишком мало чувства долга. Могу сказать, что и родственные связи оной особы, особенно — её братец, да и что скрывать — мамочка, не прельщают меня.

Отец смерил сына гневным взглядом. Его грудь колебалась нервным, сбивчивым дыханием.

— Вот как. Хорошо. Чем вам не нравятся остальные, мисс Гилмор, например?

— Мне показалось, отец, сердце этой особы несвободно.

— Даже так, — откинувшись в кресле, проговорил лорд Брайан. Разговор с сыном только усиливал его подозрения, — мисс Лавертон и мисс Вудли показались вам, должно быть, слишком легкомысленными?

— Скорее, дурочками, сэр, — робко улыбнулся Раймонд.

— Мисс Харди и мисс Хеллоран тоже не больно-то, видимо, по-вашему, умны?

— Мне нечего возразить, милорд.

— А мисс Глэдис Сейвари, видимо, не слишком красива?

— Оспа никого не красит, отец…

Лорд Брайан зло посмотрел на сына.

— А чем вам не по душе мисс Монтэгю? Тоже дурочка? Безобразна?

Раймонд молчал.

— Итак, вам не нравятся ни красотки, ни уродки, ни богатые, ни бедные, ни дурочки, ни умные. Вы, должен заметить, чрезмерно разборчивы. А может, вам мешает сделать выбор нечто другое?

Раймонд почувствовал, что дыхание пресеклось в его груди, в глазах потемнело. Неужели, отец узнал? Откуда? Грэхемы? Он был так осторожен… Вчера приезжала леди Холдейн. Однажды она видела, как он несколько минут разговаривал с Патрицией в гостиной Лавертонов. Заметив её взгляд, он тут же отошёл. Неужели… Раймонд молчал. Его молчание и бледность испугали сэра Брайана, но на карте стояло для него так много, что нюансы душевного равновесия сына были сейчас незначимы.

— Вы можете быть мужем, ответьте мне! Вы дееспособны?

Раймонд окаменел, потом кровь так резко бросилась ему в лицо, что его окатило волной жара. Его потрясённое и оторопелое выражение, в котором было такое смешение гнева, смеха и ещё чего-то невычленяемого, удивило вперившего в него больной и пристальный взгляд отца. Лихорадочное напряжение вскоре разрешилось для Шелдона-младшего нервным и несколько истеричным смехом, который он, несмотря на все усилия, не смог сразу унять.

— Простите, отец… что значит, могу ли… Я? Почему, Бога ради… Конечно, могу.