Brainstorm (СИ)

- Проблема в том, что мне плевать, кто твоя жена и где у тебя квартира. Проблема в том… - я вцепился застывшими пальцами в парапет и говорил, говорил торопливо, ощущая явственное дежавю: узкий переулок, мусорные баки, фигура Дженсена у стены, потухший взгляд, тлеющая сигарета в сведённых от холода пальцах, - … что я каждый грёбаный вечер засыпаю, думая о тебе. Все эти чёртовы семь дней, начиная с прошлого четверга, когда я пришёл в «Киннетик» и увидел тебя. Ты веришь в судьбу, а, Дженсен? Я вот – да. У меня такое ощущение, что меня всё подталкивало к тебе, вот буквально всё… и моё решение пойти в пятницу в Pieces, и наша… встреча, и потом звонок… когда я сидел на скамейке и ждал чуда, так, от нечего делать… И плевать, сколько времени я тебя знаю – час, неделю, год – это ничего не изменит. И у меня просто ни хрена не получается притворяться, вот правда… - Я почти кричал. – Я, может быть, и постарался бы ради тебя, но тогда у меня просто крышу снесёт ко всем чертям. Ты не дал мне уйти – и даже в этом я увидел не профессиональный интерес, Дженсен, а совершенно иное. Я в каждом твоём жесте, взгляде, улыбке пытаюсь выцарапать хотя бы кусочек неравнодушия, которое для меня как доза, как средство избавления от ломки, которую я сам себе создал и готов был даже пережить, если бы ты тогда подписал этот чёртов приказ… Я готов работать с тобой и делать вид, что ничего не происходит, но тогда я просто тупо сдохну. Ты лишил себя последнего шанса избавиться от меня, а меня – от окончательного крышесъезда. И именно поэтому я тебе сейчас всё это говорю, ни хрена не зная, как ты отреагируешь, что ты сделаешь и как, потому что терять мне уже нечего.

Я выдохнул, перевёл дух и опустил голову, уставившись на мигающие огни, отражённые в чёрной воде Гудзона. Я чувствовал его потрясённый взгляд, но не мог смотреть ему в глаза. Не сейчас.

- Джей, я…

- Если ты захочешь, всё будет по-прежнему, - глухо сказал я, не поднимая головы.

- Джей. Джей, посмотри на меня.

Медленно и устало, почти неохотно, я повернулся и уставился на него сквозь дрожащую пелену слёз, выступивших от ветра. Да, от ветра.

- Ты понимаешь, что ты творишь? – прошептал Дженсен. – Ты понимаешь, зачем?

- Если ты захочешь, - упрямо повторил я, - всё будет по-прежнему.

- Я хотел бы… - его голос внезапно охрип. – Хотел бы, но… Ты не дал мне шанса. Ни единого.

- Ты мог бы выкинуть конверт, Дженсен. Зачем, чёрт побери, ты согласился принять мой подарок? Из любопытства?

- И это тоже, - он вздёрнул подбородок, снова нацепив значительно помятую броню. – Мне было интересно, что ты такого придумал, чтобы влезть в мою жизнь с максимальными спецэффектами.

Он хорохорился, но на самом деле – защищался. Обречённо, понимая, что его стене, вырезанной из куска мёрзлого льда, пришёл конец.

- Я просто хотел, чтобы ты знал, - проговорил я, с силой опираясь на парапет, так, что онемели ладони. – Делай с этим что хочешь.

Дженсен зажмурился, будто я ударил его, а когда его глаза распахнулись, в них творилось такое, что у меня подкосились ноги. Как будто в этот миг рухнули последние обломки льда, и он предстал передо мной с обнажённым сердцем; слетели остатки брони, ураганным ветром унесло маску ироничной вежливости, и я поразился такой внезапной перемене в нём – будто своими словами я случайно подобрал ключ к тому, что он так долго и упорно хранил в себе. Я подозревал, что только что распечатал ящик Пандоры, но в следующий мир разум оказался сметён мощной волной нахлынувшего облегчения: у меня получилось. У меня почти получилось.

Он смотрел на меня так, словно знал раньше, будто потерял меня и уже отчаялся встретить снова. В этом было что-то странное и даже пугающее – видеть, как резко и бесповоротно человек меняется на твоих глазах… и клянусь, что на один короткий миг я испугался, что совершил непоправимое. Но тело уже не подчинялось мне, и разум отключился окончательно.

- Я не мог иначе, Дженсен, - прошептал я, глядя в обезумевшие зелёные глаза, голодные, жаждущие, словно он ждал только этого момента.

- Вот и я… блядь… не мог иначе, - сдавленно прошептал он, рванул меня за воротник пальто и с силой притянул к себе.

Глава 28