Brainstorm (СИ)

На короткий миг у меня мелькнула мысль, что в этом есть что-то болезненное, что-то… неправильное, но Дженсен не позволил мне додумать – зарылся пальцами в мои волосы, сжал с неожиданной силой, дёргая к себе, и прижался губами к моему рту, лихорадочно, жарко, с приглушённым хриплым стоном. Его язык скользнул внутрь, я перехватил его, вобрал в себя, чувствуя, как окончательно и бесповоротно теряю рассудок – губы мягкие, горячие, настойчивые ласкали мой рот, его слюна горчила от шампанского, жар дыхания – частого, хриплого, тяжёлого – словно втекал в моё тело, опаляя каждый нерв. Я чувствовал, как он дрожит, прижимаясь ко мне – грудью, бёдрами, сильными ногами, в которых звенел каждый мускул… он зарывался в меня ртом, не давая перехватить глоток воздуха, прикусывал губы, облизывал вкруговую, превращая поцелуй в сладкую, невозможную пародию на другие ласки, и я не выдержал, застонал, вжавшись в него одним судорожным движением бёдер. Там, под слоем вытертой джинсы, было твёрдо и жарко, и Дженсен плавным ответным движением потёрся об меня, не прерывая поцелуй.

Это был полный, бесповоротный и рвущий крышу кайф, который ни в какое сравнение не шёл с тем, что я испытывал раньше.

До него.

Отстранившись на мгновение, Дженсен обвёл моё лицо шальным, тёмным взглядом – губы покрасневшие, влажные, припухлые, дышит тяжело, вцепившись в отвороты моего пальто, в глазах – требовательное, сумасшедшее желание. Я притиснул его к себе, прошептал: «Не здесь, Дженс…», но он мотнул головой, дёрнул меня за собой, увлекая за бетонный куб лифтовой шахты, в крохотное пространство между стеной и бездной. Меня впечатало затылком в камень, живот обожгло холодом, и тут же жаром нетерпеливых пальцев – он пробрался под мой джемпер, лихорадочно гладя кожу, и я, застонав, дёрнул его за ремень, скользнул ладонями по твёрдым горячим бокам, сходя с ума от контраста мягкой шерсти и гладкого тела. Меня трясло – от адреналина, от возбуждения, готового рвануть как бомба, от рук, губ, бёдер Дженсена под ладонями, от нашей торопливой возни с ремнями, застёжками, пуговицами… от невозможности содрать с него к чертям эту куртку, этот проклятый свитер, джинсы и всё остальное, чтобы всем телом вобрать в себя этот адский, опаляющий, сумасшедший жар. Он скользнул губами по моему горлу, рывком оттянул воротник джемпера, лизнул ключицу, и у меня потемнело в глазах, я ощутимо шарахнулся затылком о стену и смутно подумал, что в FunnyFun нас запомнят надолго … Дженсен плавно сполз вниз, шаря нетерпеливо и жадно по моей груди и животу, царапая, щипая, выкручивая и тут же нежно оглаживая кожу, и я зарычал сквозь зубы, когда почувствовал его частое тяжёлое дыхание в расстёгнутую молнию джинсов.

Нет, нет, не так…

Я дёрнул Дженсена вверх, притискивая к себе – блядь, он как каменный, напряжённый, всего трясёт, да что же такое с ним, будто демон вселился и смотрит сейчас на меня из глубины его обезумевших глаз, тёмных, огромных, заполненных жаждой… Его словно сорвало, отпустило на все четыре стороны, и он сразу же, не раздумывая, набросился на меня.

Блядь, кто бы мог подумать… кто бы мог подумать, что в нём есть такое… Что за броней спокойствия, которую я разрушил, скрывается самый настоящий шторм – жаркий, сносящий всё на своём пути, сбивающий с ног… Горячая ладонь обняла мой член, освобождённый от путаницы белья, дыхание обжигало шею, я нырнул рукой в его джинсы и обхватил звенящую от напряжения плоть. От резкого рывка его ладони вверх я захлебнулся стоном и отзеркалил его движение; Дженсен захрипел, прихватывая зубами кожу на моём горле и что-то невнятно бормоча сбивчивым шёпотом. Я нащупал его губы, впился в них, учащая ритм, и Дженсен подхватил его в синхрон, время от времени легко касаясь головки большим пальцем, и я повторил это движение, скользнув подушечкой по проступившей смазке. Он с хрипом втянул воздух, убирая губы от моего рта, напрягся, как будто внутри него разом натянули сотни, тысячи нервных нитей, и выдохнул торопливой скороговоркой:

- Джей, нет, нет, нет, я не... блядь, я не могу… я… подожди, Джей… подожди, пожалуйста, Дже-е-ей….

Моё имя сорвалось в хриплый стон, и я почувствовал, как мои пальцы залило влажным жаром, и ноздри защекотал его запах – густой, млечный, терпкий... Его рука непроизвольно сжалась, и звёзды рухнули в пропасть над его плечом – я до крови закусил губу, чтобы не заорать, и слетел вместе с ними в безумный оргазм, выкрутивший моё тело сладкой судорогой, острой и внезапной, как удар исподтишка.

Меня колотило крупной дрожью, и я сполз по стене шахты, выскользнув из рук Дженсена, который обессилено опустился напротив, возле парапета, неловко поджав ноги. Он часто сглатывал, переводя дыхание, вбирал воздух с какими-то рваными всхлипами, и я поймал его взгляд – оглушающая жажда уступила место чему-то, похожему на… отчаяние.