Брайтон-Бич опера

— Ничего подобного, — говорит Илья. — Никто твоего мнения не спрашивает, повышать налоги или понижать, бомбить иракцев или пущай ещё поживут, защищать окружающую среду или, как говорится, болт с ней, с родимой. В лучшем случае, когда не фальсифицируется ничего, народ выбирает представителей, а они уже всё за него решат.

— Hy и что? — говорю я. — У всех кандидатов свои предвыборные программы. Если они соответствуют взглядам большинства, то эти кандидаты и выигрывают.

— Большинством голосов в тридцать третьем году немцы Гитлера выбрали, — говорит Илья. — Совершенно демократическим, кстати, образом. Да и с Христом знаешь как было? Большинством голосов решили: «Распни! Кровь его на нас и на детях наших!» Вот она — демократия в действии.

— Поэтому у нac и представительская демократия, a не прямое народовластие, — говорит Алик.

— Был в России когда-то умный человек, Победоносцев звали, — говорит Илья. — Так вот, он ещё в 1896 году написал статью «Великая ложь нашего времени», в которой доказал, что сходство между этими двумя принципами государственного устройства носит чисто формальный характер, потому что народные представители — это далеко не сам народ. Парламентская демократия, писал он, могла бы быть эффективна, если бы представители народа отбросили всякие личные амбиции и интересы, то есть, современным языком говоря, превратились бы в роботов и добросовестно выполняли данные им народом наказы. Правда, тут ещё нужно, чтобы большинство народа было в состоянии разработать грамотную программу, заботясь не о сиюминутных своих целях, а о долгосрочной пользе всего общества, что совсем уж нереально.

Ещё один великий русский философ Иван Ильин писал, что парламентарская демократия, идеями которой вдохновлялось Новое время, привела лишь к тому, что люди, оставаясь при слабостях и пороках своей натуры, перенесли на новую форму все свои прежние привычки и склонности. И в условиях большей свободы в светском обществе люди стали больше проявлять не добрые начала, а склонности порочные. Угождение этим склонностям стало главным условием отбора политиков во власть, к чему были способны не лучшие, а, наоборот, только наиболее лживые и наглые.

— По намяти цитируешь? — говорит Алик.

— Ага, — говорит Илья. — Вот и получается, что выбирают вовсе не самых достойных или самых знающих, а только тех, кто сумел правильно предвыборную кампанию построить. Кто умно народу голову морочит. Кто правильные вещи обещает, под вкусы обывателя подстраивается, потакает его низменным интересам и наиболее нагло себя рекламирует. То есть, если называть вещи своими именами, самых беспринципных и самых лживых, как и писал Ильин. И к этому ещё надо всё современные выборные технологии прибавить. Финансирование кандидатов. Манипуляцию общественным мнением через средства массовой информации. Постоянное перекраивание округов, как они сейчас, например, в Бруклине сделали, чтобы русским ни при каком раскладе не удалось своего человека даже па городском уровне провести. Ну и конечно, сколько случаев, когда предвыборные обещания с реальными делами вообще ничего общего ие имеют? Выбирали человека на одной платформе, а он, как только в кресло сенатское уселся, только о том и думает, чтобы своих сродников и друганов потеплее пристроить да спонсоров отблагодарить. А сегодня богатый человек вообще любой пост себе за бабки приобрести может. Посмотри хоть на Блумберга — он мэрию ньюйоркскую просто прикупил себе за семьдесят лимончиков.

— Это издержки, — говорю я. — Скорее исключение из правила. В основном всё-таки народ выбирает тех, кто ему правится.

— He знаю, — говорит Алик. — Теперь говорят, что избирательпых бюллетеней вообще больше не будет. Всю систему выборов полностью компьютеризируют. То есть мы будем приходить на участки, на кнопочки разноцветные пажимать, а дяди взрослые сами потом за нac посчитают, кто там выиграл, а кто проиграл. Но, если бюллетеней нет, как ты проверишь? Программу ведь любую написать можно — это я тебе как хоть и безработный, но профессиональный программист с двадцатилетним стажем говорю.

— Всё равно, — говорю я, — альтернативы-то демократии не придумали ещё. Остальные системы ещё хуже. А эта хотя бы на солидном философском фундаменте построена.

— Ну да, — говорит Илья. — В основе современных демократических систем лежат работы английских политологов Гоббса и Локка, но идеологическое обоснование им дал Жан Жак Руссо, который утверждал, что человек от природы добр и разумен (а портит его якобы только цивилизация) и поэтому в состоянии самостоятельно выбирать и уклад своего жизнеустройства, и политический порядок, и даже своих правителей. Ты что, согласен с этим?

— Не знаю, — говорю я неуверенно.