Брак

Привычный женский девиз – «Уж замуж невтерпёж»! Девиз актуален для каждой правильно скроенной женщины. Очень ей нужно обручальное колечко, у неё без него пальчик мёрзнет…

Читаем стихи Надежды Смирновой13:

В тот день, когда судьба нас обвенчала

И золотом блеснули два кольца,

Казалось, нет у прошлого начала

И у того, что будет, нет конца.

И голова от новизны кружилась:

Мелькали стены, стол, диван, окно…

Как будто комната углов лишилась

И было всё в кольцо заключено.

Мир, заключённый в обручальное кольцо, становится для женщины полным тёплого домашнего уюта. Поэтому даже в нехолодной стране, в Италии дочь Евы стремится утеплить пальчик золотым колечком. Почему я вспомнил про Италию? Потому что хватит лирики, мы возвращаемся к конкретным трудам представительницы прекрасного пола.

Паола Ломброзо.

Её отец – врач-психиатр, криминалист и, кстати, прекрасный семьянин, написал горы книг о гениях и злодействах. Они не для нас. Мы с Вами, Серкидон, люди мирные, законопослушные, и посему не перестанем считать лучшим творением Чезаре Ломброзо дочь его Паолу. «За то, что дочь его – Паола// Не покидала рамок пола!» – это стихи.

Клянусь, Серкидон, если была бы в Италии Школа женских хитростей, я предложил бы назвать её именем Паолы Ломброзо. Очень славно писала эта замечательная женщина о потаённых женских желаниях, о движениях женских душ. Почитаем отрывок из её работы «Женщина, её физическая и духовная природа и культурная роль»:

«… женщине, чтобы быть избранной, недостаточно только нравиться вообще: она должна нравиться более других своих подруг и соперниц. Отсюда происходит то соревнование, которое изощрило ее искусство, ввело в него элементы хитрости, расчета и страсти.

Этот способ борьбы – исключительная принадлежность женщины. Мужчина идет прямо к цели, не скрываясь, не прибегая к хитростям, потому что он по природе своей исполнен энергии, силы воли, так как всегда имеет возможность стремиться к тому, что ему нравится, при полной вероятности получить желаемое. Женщина к тому же знает, что время ее расцвета ограничено, что красота ее блекнет по прошествии первой молодости, и что у мужчины много развлечений, которые могут отдалить его от неё – и вот всё ее кокетство сообразуется с этими данными. Она научилась обольщать надеждами, не рискуя своей репутацией, обнаруживая свои чувства лишь настолько, насколько это ей кажется нужным, вести три, четыре любовные интриги одновременно, с полным хладнокровием выжидая благоприятного момента, чтобы затянуть петлю».

Петля эта не похожа на петли, с которыми то и дело сталкивался папенька сеньоры Паолы, это относительно безопасная петля – семейная.

Читаем далее:

«От Елены и Клеопатры и до наших дней царицы и модистки одинаково обладают мастерством во всех искусствах, могущих возвысить их красоту и скрыть их несовершенства. Чтобы возбудить удивление и желание, они великолепно умеют пользоваться искусством туалета: духи, белила и румяна, кружева, вышивки, драгоценные камни. В особенности же изощрились они в искусстве играть глазами, вздохами, улыбками, полусловами – одним словом, тем, что теперь называется“флиртом”».

Добавим в женский арсенал притворств умение пустить слёзу, упасть в обморок, покраснеть, трепетать ресницами и надувать губки. И это не всё. Да всего и не перечислишь!

В качестве примера могущества женского коварства и торжества женской интуиции над мужскими несовершенствами приведём отрывки из пьесы Чехова «Медведь».

К слову и строго между нами, скажу: великая радость, Серкидон, встреча с Антоном Павловичем Чеховым! Когда мы, душу возвысив, дерзаем покуситься на творения Толстого или Достоевского, мы восхищённо воздаём гению и поражаемся величию писательского труда. Тогда как Антона Павловича читаем для собственного удовольствия.

Ну да заболтались мы, а в дом вдовицы-помещицы уже ворвался – Марс, вихорь шумный, громовержцу подобный:

«Сударыня, честь имею представиться: отставной поручик артиллерии, землевладелец Григорий Степанович Смирнов! Вынужден беспокоить вас по весьма важному делу…»

Врёт ведь, дело-то мелочное – взыскать по векселям покойного мужа. Но, как сказал бы Конфуций, трудно выбить деньги у вдовы, особенно, когда их у неё нет. Приехал мужчина за семьдесят вёрст, а выходит – зря. Ну и раскричался… Матерь Божья, какой же он Смирнов, если так орёт:

«Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить с вами? По-французски, что ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же ву при… как я счастлив, что вы не платите мне денег… Ах, пардон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)»

А тут он получил от хозяйки дома справедливое замечание. Мог бы и по физиономии получить. Начал возражать.