Брак и мораль

Далее идут люди, чей разум отвергает многое из того, чему учили в детстве, но чье бессознательное все еще цепляется за эти знания. Такие люди склонны внезапно менять свое поведение под давлением любых сильных эмоций, в особенности страха. Тяжелая болезнь или потрясение могут заставить их раскаяться и отказаться от былых интеллектуальных убеждений под напором детских воспоминаний. Даже при обычных условиях их поведение определяется запретами, причем может принимать нежелательные формы. Запреты отнюдь не помешают таким людям действовать способами, предосудительными для традиционной морали, зато лишат искренности чувств и тем самым устранят из поведения некоторые значимые элементы. Внедрение нового морального кодекса вместо старого не будет полноценным, если личность не признает новый кодекс целиком, если признание происходит только на верхнем уровне, то есть в сознательном мышлении. Для большинства людей это крайне затруднительно, если в юные годы им внушали старую мораль. Поэтому невозможно судить о новой морали обоснованно, покуда она не проникнет в детское образование.

Сексуальная мораль должна основываться на ряде общих принципов, относительно которых, быть может, имеется довольно широкое общественное согласие, несмотря на различное отношение к последствиям воплощения этих принципов на практике. Первое, что следует обеспечить, – это любовь: глубокая, сильная, честная любовь между мужчиной и женщиной, связь личностей, которая ведет к союзу, обогащающему обоих. Второе по важности – надлежащая забота о детях, физическая и психологическая. По отдельности ни один из этих принципов не вызывает отторжения, но вот относительно последствий их практического воплощения я бы предложил слегка подправить традиционную мораль. Большинство мужчин и женщин, так уж получается, не в состоянии проявлять столько искренности и великодушия в любви, ведущей к браку, сколько могли бы, не пичкай их с детства всевозможными запретами. Им либо недостает необходимого опыта, либо они приобрели этот опыт тайными, нежелательными способами. Более того, поскольку моралисты одобряют ревность, эти супружеские пары считают себя вправе держать друг друга, что называется, под замком. Конечно, хорошо, когда муж и жена любят друг друга так сильно, что ни один из них не испытывает искушения нарушить брачную клятву; но скверно, что неверность, если таковая случилась, обычно воспринимается как нечто ужасное, а всякая дружба с представителями противоположного пола признается нежелательной. Полноценная жизнь не может строиться на страхах, запретах и взаимном ограничении свобод. Если удается обеспечить верность без всего перечисленного – замечательно, но в противном случае за нее придется заплатить чрезмерно высокую цену; не исключено, что здесь было бы полезнее и разумнее проявлять толику терпимости. Не подлежит сомнению, что взаимная ревность, даже при соблюдении физической верности, часто вреднее для брака, чем вера в спасительную силу искренней и крепкой любви.

Многие люди, мнящие себя добродетельными, трактуют родительские обязательства в отношении детей куда легкомысленнее, чем кажется мне допустимым. В нынешней семейной системе с двумя родителями такая трактовка сразу после рождения детей побуждает обоих партнеров всемерно поддерживать гармоничные отношения, даже если это требует значительной степени самоконтроля. Но, вопреки уверениям традиционных моралистов, этот контроль подразумевает не только подавление соблазнов неверности; не менее важно обуздывать проявления ревности, злости, стремления властвовать и так далее. Не вызывает сомнений тот факт, что серьезные ссоры между родителями нередко становятся причиной нервных расстройств у детей; поэтому следует делать все возможное для предотвращения таких ссор. В то же время, если у партнеров не хватает самоконтроля для того, чтобы разногласия между родителями не затрагивали детей, подобный брак намного лучше и полезнее расторгнуть. В этом случае расторжение брака отнюдь не выглядит наихудшим вариантом для детей; на самом деле, такой исход лучше, чем слышать гневные крики и яростные обвинения, наблюдать, быть может, физическое насилие, что выпадает на долю многих детей в дурных семьях.