Брак или жизнь (СИ)

— Ему всего семнадцать сейчас, на момент Ритуала вообще едва пятнадцать сравнялось, вот Антонин и балует его, чего я, конечно, не одобряю. Но и стараюсь не лезть в чужую семью.

— Они прилетают завтра, — напомнил Рабастан, — тогда и посмотрим, насколько хватит твоего невмешательства.

Северус только хмыкнул, поправил большие солнечные очки и осушил половину содержимого своего стакана.

— Северус! — Заорал Гарри из воды. — Северус, тебе нужен морской еж?

Рабастан подавил смешок, а Северус, крикнул:

— Он ядовитый, Поттер! Брось эту гадость немедленно!

Гарри рассмеялся и снова нырнул.

— Чертов неугомонный мальчишка, — проворчал Северус себе под нос, наблюдая, как Гарри и Драко плывут наперегонки к небольшому островку.

— Молодость, — философски заметил Рабастан.

— И глупость.

— Я предпочитаю называть это авантюризмом. Выпьем?

Северус наполнил свой стакан и снова вздохнул. Пес, все еще наблюдавший за ними, мысленно окрестил его лицемером. Через несколько минут, весело отфыркиваясь, Гарри плюхнулся прямо на супруга и полез целоваться.

— Поттер, мокрый весь! — возмутился тот, но на поцелуй ответил, и, когда Гарри что-то прошептал ему на ухо, легко поднялся и позволил себя увести по выложенной камешками дорожке к небольшому домику, увитому виноградом.

Драко с намеком подвигал бровями и тоже оседлал супруга, правда, предварительно обдав себя высушивающими чарами.

— Они сейчас займутся сексом, — с завистью сказал он, потянувшись за поцелуем.

— Джентльмены не обсуждают личную жизнь других джентльменов, — наставительно заметил Рабастан.

— Те джентльмены, у которых есть своя личная жизнь, может, и не обсуждают. Чего не скажешь обо мне.

— Лживое ненасытное чудовище.

— Колдомедик Малфой-Лестранж, к вашим услугам.

— К услугам, говоришь? Хорошо. Марш в бунгало. Прими душ и жди меня.

— Да, мастер.

Получив ускоряющий шлепок, «колдомедик» умчался ко второму небольшому домику, а пес, дождавшись, пока Рабастан допьет коктейль и последует за ним, пошел к первому.

Заглянув во все окна первого и единственного этажа, он наконец обнаружил спальню. Далеко не собачье любопытство и уверенность в маскировочных чарах заставили его подняться на задние лапы, да так и застыть с раскрытой пастью.

Гарри, весь золотой от загара, медленно вел влажную дорожку языком, вычерчивая пальцами удивительные узоры на спине своего мужа. Северус лежал на животе и тихо постанывал, прикрыв глаза.

— Можно? — прошептал Гарри со странной смесью надежды и желания, прижавшись губами к ямочке на бледной пояснице.

Северус чуть развел ноги, и его молодой муж скользнул губами ниже, жадно касаясь светлой, по-прежнему не тронутой загаром кожи.

Дальше пес подсматривать не решился, но громкий, страстный стон, раздавшийся из открытого настежь окна, не оставлял сомнений в происходящем. Снейп позволял Гарри… все позволял. Пометавшись от угла к углу, пес все-таки снова решился заглянуть в окно, и то, что он там увидел, окончательно убедило его в том, что Гарри счастлив.

На кровати, раскинувшись в такой откровенной позе, в какой его совершенно нельзя было представить, лежал Снейп, небрежно поглаживая свой большой член, а Гарри, запрокинув голову, нежно двигался в нем, придерживая за разведенные бедра.

— Мерлин… — стонал он, облизывая чувственные губы. — Мой… О боже…

Гарри склонился над Северусом, коснулся губами его шеи, скулы, влажно блестевших губ и уперся лбом в плечо, продолжая плавно двигать бедрами.

— Хорошо, как же хорошо, Северус…

Снейп хрипло зарычал и крепче сжал его коленями, заставляя двигаться резче и яростней.

— Не могу, не могу… люблю тебя… — горячечно прошептал Гарри.

Снейп выгнулся, быстрее задвигал рукой по своему члену, неотрывно глядя на искаженное от страсти лицо Гарри.

— Люблю, — через минуту повторил тот, восстановив дыхание.

Снейп отвел влажные волосы с его лба и тихо, очень нежно сказал:

— Не считаю нужным озвучивать очевидное, Гарри.

— И в переводе с твоего языка на общечеловеческий это означает: «Я тоже безумно люблю тебя, Гарри. Ты лучше всех».

— Ты и сам это знаешь.

— Но не теряю надежды когда-нибудь это услышать.

— Когда-нибудь, — улыбнулся Северус, — когда-нибудь — обязательно.

Гарри снова его поцеловал.

«И все-таки ты мудак, Снейп», — подумал на это пес и, в который раз удостоверившись, что Гарри никто не обижает, потрусил прочь.

Отбежав на приличное расстояние, он превратился в высокого абсолютно седого мужчину, одетого в легкие шорты и сандалии. Бросив последний взгляд на два бунгало, расположенные на этом практически необитаемом острове, он побрел к единственной здесь аппарационной площадке. Сейчас, спустя два года и пятнадцать неудачных попыток объясниться с главой итальянской ветви Блэков, он все еще надеялся помириться с Гарри.

А пока он был рад, что у него все хорошо. У Гарри действительно все было хорошо.