Брак или жизнь (СИ)

— Сириус напал на тебя со спины, когда я плюхнулся в обморок, как Чжоу при виде мыши. Прости меня. Прости, — Гарри, казалось, даже не заметил чужого присутствия. — До одиннадцати лет я никому не был нужен. А после одиннадцати понадобился сразу и всем. Люди подходили ко мне на улице, глазели, как на чудище с двумя головами, и никто никогда не пытался узнать меня по-настоящему. Герой. Друг героя, подруга героя, будущая жена героя. А я всегда так хотел быть чьим-то, что согласен был и на это. Быть нужным, пусть и ради каких-то до сих пор не совсем понятных для меня вещей, поговорить с кем-то, поделиться, просто посидеть у огня. Потом появился Сириус, а вместе с тем и чувство семьи, плеча. У меня появилась надежда на свой дом, на семью. Я ведь сирота, Северус, совершеннейший, круглый сирота. И лучше мне было оставаться одному. Тогда я смог бы стать только твоим. Как страшно безраздельно принадлежать кому-то. Я сейчас не о тебе, конечно. Как страшно, когда человек, которому ты доверяешь, считаешь семьей, вдруг… Я не знаю, как это назвать. Обращается с тобой как с собственностью. Как с домовым эльфом. Он может взять и отнять у тебя все, даже не… не посчитав нужным спросить. Я же живой, Северус. Как странно жаловаться на чрезмерную, фанатичную заботу. Я ведь верил ему. Я верил, что он поймет. Сириус. Тот, кто был так долго лишен права выбирать… Кто, если не он? Но он просто сгреб меня, как бешеное животное, и запер здесь. Он знает, как лучше. А я не хочу лучше, я хочу как было. С солнечными бликами на твоем спокойном лице. И чтобы губы у тебя были мягкими, не сжатыми в жесткую линию. И чтобы ресницы на кончиках золотились от солнца, и я знал, что ты можешь быть и таким. Со мной. Что ты такой со мной, ты мой. Я так боялся считать тебя своим, а теперь почти поздно. Но я буду говорить это, даже зная, что ты меня не слышишь. Я буду ждать, сколько смогу, я ведь обещал тебе. Я тебе обещал.

Кингсли сел рядом и осторожно обнял Гарри за плечи.

— Тебе надо поспать, малыш. Никуда твой Северус не денется. После службы у Лорда и Альбуса Азкабан для него курорт. Давай, Гарри, я тебя усыплю, хорошо? А потом мы позовем доктора.

— Он кричит во сне, — встрял Сириус, сжимая кулаки. — Кричит, будто его режут. Покачается так день-другой и вырубается на сутки. Тогда кошмаров нет. Вроде бы.

— Заткнись, — процедил Кингсли.

— Знаешь, многое можно сказать о тебе, — продолжал разговаривать с отсутствующим Снейпом Гарри. — Особенно, если слушать, а не смотреть. Что ты жестокий, что ты несправедливый, но я вижу сердцем. Помню, как ты укрывал меня в те редкие ночи, когда позволял остаться, как аккуратно выспрашивал о делах, как старался не привязывать к себе, оставаться отстраненным, давая выбор. У меня никогда не было возможности выбирать. Дурслям меня подкинули на крыльцо, как бездомного кота, Сириус не рассматривал даже такого варианта, чтобы оставить меня у них, директор знал, что мне суждено либо победить Волдеморта, либо умереть, и… Не важно… И только ты, ради которого я готов был на все, совершенно ничего от меня не требовал. Да, не давал приблизиться, но и не оскорблял, чтобы по-настоящему оттолкнуть, не особо нянчился со мной, но ни разу не отказал в помощи. Ты будто ждал от меня чего-то, давно все решив для самого себя. То, что я принимал за равнодушие, на самом деле было попыткой дать мне выбор. Которого по сути не было ни у одного из нас.

— Мудак, — еще раз презрительно повторил Кингсли и, насильно напоив Гарри при помощи медицинского заклинания, вышел из комнаты. — Считай, что мы с тобой не знакомы, Блэк, — крикнул он с лестницы. — Знать не хочу таких уродов, как ты. Мальчишку жалко, — раздался глухой удар, от которого в коридоре упала картина, потом было слышно, как Кингсли сбежал по лестнице, и наконец они остались одни. Вернее, Гарри был со Снейпом, а в одиночестве остался Сириус.

***

— Гарри, — Гермиона, исхудавшая, с темными кругами под глазами, села рядом и осторожно коснулась его плеча. — Ну что ты как улитка, спрятался в свой домик и заперся там? Посмотри на меня.

Гарри сухими, красными от бессонницы глазами смотрел в окно, беззвучно шевеля губами, гладя что-то видимое ему одному.

— Ты должен поесть, — всхлипнула Гермиона. — Хоть что-нибудь. Мерлин, ты же умрешь от истощения.

— Сегодня тепло, — едва слышно прошептал Гарри. — Птицы поют. Как у тебя в саду, помнишь? Когда первые робкие лучи касались твоего лица, скользили по ресницам, а я смотрел на тебя, боясь разбудить, и не мог насмотреться. Осталось немного, потерпи, ты же сильный. Не оставляй меня, Северус. Я не могу без тебя. Совсем.

Гермиона зажмурилась, глотая слезы, и тихо вышла.

***

— О Мордред!

Малфой, которого позвал Сириус от совершеннейшего отчаяния, прибыл из Италии, куда он уехал еще до суда, опасаясь преследования из-за участия в том же ритуале, что и Гарри с Северусом. Выйдя из камина, он сел на край кровати и потормошил безучастного ко всему Гарри.

— Черт, я бы уже давно сдох без мужа, а ты еще держишься. Дал же Мерлин здоровье. Давай, Потти, поесть все равно нужно.