Брак на небесах

– Дело не только в том, что у нее для каждого находится доброе словно и улыбка, на которую каждый, хочет он того или нет, ответит улыбкой, но при общении с ней появляется ощущение, что она одарила тебя чем-то таким, о чем, сам того не сознавая, ты всю жизнь мечтал.

Герцог изумленно воззрился на него, а Иейтс почесал в затылке и сказал:

– Надеюсь, вы меня поняли, ваша светлость, я высказал то, что чувствую сердцем, и очень многие в доме чувствуют то же самое.

И, словно смутившись от своих разглагольствований, Иейтс вышел.

Герцог все продолжал изумленно смотреть ему вслед.

Потом Бакхерсту в голову пришла странная мысль, что он и сам думает так же, и хотя ему не хочется признаться в этом, Сэмела озарила солнцем и его жизнь.

На столе, за которым он завтракал, лежали письма от сестер, но герцог не стал распечатывать их, предположив, что причина появления сих посланий – любопытство, и ничто иное.

Он знал, что Элизабет поддерживала связь не только с врачом, но и с Сэмелой, и постоянно интересовалась состоянием его здоровья. Но герцог был достаточно проницательным, чтобы понимать: на самом деле ее интересуют их семейные дела.

Сестре страстно хотелось знать, сбылись ли его мрачные опасения и действительно ли период его выздоровления стал для него невыносимо мучительным и тоскливым, или молодая жена с ее удивительным обаянием в корне изменила его отношение к браку и семье.

Но на эту тему ему вовсе не хотелось распространяться. Если сестры так любопытны, то пусть себе любопытствуют, как это всегда бывало и прежде.

А его мнение о Сэмеле – его и только его личное дело, и он вовсе не намерен поддаваться нажиму сестер или кого-либо другого, чтобы болтать о своих сугубо личных делах, пока сам не пожелает этого.

Понимая, что жена будет ждать его, он начал торопливо одеваться и почувствовал, что ему так же не терпится поскорее вскочить на коня, как это было в первый день после возвращения домой из Итона.

Когда наконец герцог сошел по парадной лестнице в холл, слуги бросали на него восхищенные взгляды.

Им было хорошо известно, что никто не может перещеголять их хозяина в элегантности, на беговой дорожке и в умении общаться с конем.

В тот же миг из парадного появилась разрумянившаяся от спешки Сэмела, и герцог обратил внимание, как прелестная голубая амазонка подчеркивает голубизну ее глаз и контрастирует с кисейной вуалью на шляпке для верховой езды.

– Лошади у подъезда, – задыхаясь, выговорила девушка, – и мне очень хочется надеяться, что вас для сегодняшней прогулки устроит Крестоносец.

По ее тону ему стало ясно, что она выбрала Крестоносца не только потому, что он довольно смирный жеребец, но и благодаря его кличке.

Крестоносец был вороным жеребцом и очень напоминал того коня, на котором он выиграл стипль-чез, когда Сэмела увидела его впервые.

Он без слов понял, как она опасается, что он может испортить такой торжественный случай, отклонив ее выбор.

Как странно, что ему так близки ее мысли и чувства! Бакхерст увидел, как зажглись ее глаза и лучезарная улыбка озарила лицо, когда она услышала от него именно то, чего ждала.

– Я с радостью прокачусь на Крестоносце, – сказал он, – и хочу надеяться, что вы подобрали для себя такую лошадь, которая не отстанет от него.

– Конечно подобрала! Я еду на Белом Рыцаре.

Герцог не удержался от улыбки, ему все было ясно без лишних слов. Он решил, что это продолжение все той же волшебной сказки, и вовсе не хотел портить ее.

– Ну что же, пора в путь, – сказал он и стал спускаться вниз по ступенькам.

Ему рановато было делать это одному, и Иейтс пошел рядом, готовый в случае надобности поддержать.

Сэмела последовала было за мужем, но вдруг повернулась и побежала обратно в холл.

Она забыла хлыст и хотела попросить Хигсона принести его, но тот находился рядом с хозяином, чтобы поддержать в случае необходимости.

Поэтому Сэмела сама бросилась к чулану и взяла хлыст, который в темноте приняла за тот, что ей порекомендовал Хигсон.

И лишь когда герцог уже сидел в седле, а старший грум помогал ей сесть на Белого Рыцаря, она увидела, что взяла не простой хлыст, а тот, с потайной кнопкой и инкрустированной золотой рукояткой, который герцог привез из Индии.

Она было решила попросить заменить его, но потом передумала, не видя в этом необходимости и не желая задерживать мужа, тем более что Белый Рыцарь и без понукания нетерпеливо переступал ногами.

Она быстро пустила коня вскачь и догнала герцога. Вся дворня смотрела им вслед, восхищаясь столь красивой парой.

Герцог великолепно выглядел на своем черном жеребце, а герцогиня, миниатюрная, хрупкая и на первый взгляд слишком слабая, чтобы удержать Белого Рыцаря, скакала на нем так, что старший грум не выдержал и пробормотал себе под нос:

– Ее светлость словно родилась на коне, так же как и его светлость!

Когда они подъехали к мостику через озеро, герцог сказал:

– А теперь я собираюсь показать вам одно славное местечко, которого вы наверняка еще не видели. Когда после долгого отсутствия я приезжаю домой, то первым делом посещаю его.

– Что же это за место? – заинтересовалась Сэмела.