Брак по-американски

— Принесите! — упрямо кивнула мама. Удивленно подняв брови, он взглянул на нас, как на попрошаек, и удалился. По его спине было ясно, что просьба наша неприлична, и масло нам нести никто не собирается! В это время появился еще один незнакомец из обслуги, который галантно разлил в наши бокалы воду со льдом.

— Пошли потанцуем! — предложила я своему другу.

В тот момент, когда мы вошли на танцплощадку, музыка прекратилась. Около сцены стоял официант с тортом. Ведущий объявил:

— Для поздравления с днем рождения приглашается именинник Гриша!

Все ждали Гришу. Гриша не шел.

— Эй, Гриша, где вы? — надрывался ведущий. — У официанта уже болят руки держать ваш торт! Идёте вы или нет?

— С такими больными руками в ресторане не работают! — орали из зала.

Наконец, покачиваясь и пьяно улыбаясь, вышел Гриша и полез к официанту с тортом обниматься, а, может быть, подержаться, чтоб не упасть. Торт закачался, половина горящих свечек потухла.

— Happy birthday to you, Гриша! — с ненавистью рявкнул ведущий, и музыканты ловко включившись, подпели. Кто-то подхватил торт. Гришу увели заботливые родственники.

— Перерыв! — объявил ведущий.

За столом, у колонны, где я стояла, громко беседовали, а точнее перекрикивали друг друга, наши люди.

— Эта Америка всех ебет, и наша задача ебать ее в ответ! Я в прошлом году набрал по кредитным картам 20 тысяч и объявил банкротство! Теперь жена делает тоже самое! Все законно! Никаких нарушений! Через год дадим тысячу адвокату и будем чистенькими!

— Главное, не нарушать закон! Америка добрая, все простит!

— А помнишь, наш Сема женился по-деловому? Дал ей грин-карту, теперь от этой бляди не отвяжется! Бедный парень, он уже не рад тем деньгам!

— Не всем везет, но если сам не ебешь, то тебя-то уж точно выебут!

— Давайте выпьем, что все так хорошо, и все так есть!

В это время грянула музыка. Как-будто из спальни на сцену выпорхнула певица в черном нижнем белье и кружевном маленьком пеньюаре. Белые космы, торчащие в разные стороны, усиливали впечатление, что девица прямо из постели. Она захрипела непроспатым голосом. Саксофонист, как страдающий хроническим запором, в полу приседе пунцово тужился и, сморщившись, изо всех сил дул в свою дудку. Звон посуды, визг, хохот, крики, табачный дым, блестки на потолке, блестки на стенах, на груди, на животе, на голове, на ушах, на руках, блестки, блестки, блестки…

Мы вернулись в по-прежнему пустой «предбанник». Мамин адвокат быстро уничтожил свою порцию горячего и с вожделением посмотрел на наши не тронутые тарелки.

— Хотите? Я почти не ела, — придвинула я ему свою тарелку. Рвачёв тут же согласился. Покончив с мясом и грибами, он, не останавливаясь, съел всё, что было и у мамы, и у моего друга, болтая без умолку. По его словам, он был самый умный и самый незаменимый. Наконец, сытно отрыгнув, Рвачёв отвалился от стола. Вся водка была выпита, закуски съедены.

Рвачёв поведал нам, что было «за кулисами».

— Я подошёл к Шаху и спросил: «Слушай, ты можешь мне объяснить, почему твой клиент убежал? Женщина просто прелесть!» — мамин адвокат бросил оценивающий взгляд на маму, — Знаете, что он мне ответил? «А дело совсем не в ней. Дело в тех, кто её окружает. Окружение ему не понравилось. Убить его грозились. Вот он и убежал!»

«Окружение» — это, значит, я. Ну, хорошо! Убежал Гарик из-за меня. А деньги почему не отдаёт маме? Тоже из-за меня? Железная логика, ничего не скажешь! Когда женился, знал наше «окружение», однако, поставил подслушку! Так что всё это — вранье! Хотел убежать и убежал, не из-за «окружения», а из-за себя самого! Мы с мамой тут вообще ни при чём! Он убежал бы от любых женщин, педераст несчастный!

Когда принесли счёт, мой друг вынул бумажник и вопросительно посмотрел на Рвачёва.

— Вообще-то принято адвоката угощать по такому случаю, но я ведь к тому же и друг, верно? — И адвокат, подмигнув маме, достал бумажник.

Мама не пошевелившись, равнодушно смотрела в сторону. Мы вышли на улицу.

— За маму не волнуйтесь, я её отвезу, — покровительственно произнёс адвокат.

— А мы и не волнуемся! — сказала я и взглянула на маму. В газах её была тоска, она уголком рта улыбнулась мне и как-то обречённо кивнула.

Мы распрощались и, оставив маму с её адвокатом, поехали на день рождения. По дороге мой друг не выдержал:

— Ну и ну! Где твоя мама нашла этого рыгалу? Ты меня прости, но её адвокат — полное дерьмо!

— Очередная мамина находка, — вздохнула я, — сначала она искала мужа, пока не нашла сумасшедшего идиота-Гарика, потом пришлось искать адвоката, и вот — результат! Как у Гоголя: «Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет!» Похоже, что у нас, в Америке, мёртвые души на каждом шагу!

МАМА

Приближался Новый 1993 год. Как назло, постоянно шёл дождь. Погода напоминала ноябрьский Ленинград.

Настроение было не новогоднее. У меня не было никаких планов, где и с кем встречать любимый праздник. Даже не верилось, что всего год назад я вернулась из свадебного путешествия и была самая счастливая.

Рвачёв позвонил тридцатого декабря.

— Хочу отметить с тобой Новый год.

— Как ты себе это представляешь?