Брак по-американски

Я подошла к маме и обняла её.

— Чудесное письмо! Мама, а почему ты за Славу замуж не вышла?

— Во-первых, он не звал. Мы очень дружили, но о любви никто не говорил. А во-вторых, я была дура, которая искала Алена Делона. Нашла, теперь есть ты! И слава Богу!

МАМА

Я взялась за финансовые бумаги Гарика. По моей просьбе друзья раскопали свои архивы и принесли чеки, которые дарили нам на свадьбу. На обратной стороне каждого чека стояла аккуратная подпись Гарика. Все они были датированы 31 декабря 1991 года. В этот же день по банковским документам было видно, что Гарик положил на свой счёт приличную сумму.

Так же можно было проследить, что деньги за медицинскую страховку, обещанные мне за оплату обручального кольца, Гарик положил в свой банк. Причём, в день покупки кольца Гарик пихал в нос продавцу свою кредитную карту и прикидывался бедным и несчастным, а на его счету лежали деньги, как минимум, на три подобных кольца, а я, дура, пожалела его и заплатила всё сама, полностью оголив свой счёт в банке. Деньги на свадьбу у него тоже были, брать в долг не было необходимости.

Каждую неделю, как было видно из документов, Гарик вносил на свой счёт зарплату — круглую сумму, значительно превышающую ту, о которой он мне рассказывал.

Обнаружилось много такого, о чём я не имела представления. Одна ложь сидела на хвосте у другой. Например, жалуясь на отсутствие денег каждый раз, когда я заводила речь о долге Лишанским, Гарик, тем не менее, именно в это время, открыл себе пенсионный фонд и даже сумел за полгода нашей совместной жизни отложить на него пару тысяч. Кроме того, оказалось, что у него был в банке тайный личный сейф, за который он ежемесячно платил. Конечно, что он там прятал, неизвестно, но, наверное, было, что прятать, иначе, зачем сейф нужен вообще? Вот где, наверное, он взял огромную сумму наличными, чтобы в одночасье купить машину. По-видимому, у него было не одно тайное место, куда можно было сначала прятать, а когда надо, взять.

Ещё одна деталь. Сразу после побега Гарик перевёл на имя Цили 5000 долларов и каждый месяц отправлял солидный чек на имя брата Лёвы в другой город.

Из документов по оплате налогов, которых Гарик так панически боялся, было видно, что он действительно является полноправным партнёром в своём кабинете, а не жалким служащим, каким прикидывался. Поэтому он так цинично ухмылялся, когда Марат звал его работать к себе помощником.

В общем, согласно банковским счетам, Гарик прятал деньги у кого только мог.

Все открытия я делала спокойно, без эмоций, математически сопоставляя одно с другим. Передо мной была дикая картина человеческой подлости. Свои выводы я письменно изложила Рвачёву и по его просьбе отправила бумаги по почте.

Когда через несколько дней я пыталась обсудить с Рвачёвым своё письмо, то поняла, что он его даже не читал, а просто полистал, не вникая. Меня это страшно возмутило, но только я об этом заикнулась, Рвачёв сразу вскипел и стал орать, что я суюсь не в своё дело! Вот и пойми их, этих адвокатов!

Накануне суда мне позвонила моя знакомая, та самая, которая знала маму Гарика и метко окрестила её «сучкой».

— Я тут была на концерте. Встретила твою бывшую свекровь! Ну, ты меня знаешь, у меня не задержится! Я ей сказала: «Бася! Как же вам не стыдно! Зачем вы женщину обидели? Она одна приехала, с девочкой, всё своим горбом заработала, а вы её обокрали и с долгами бросили!» Знаешь, что она мне ответила? «Я верю в возмездие!» Повернулась и пошла, как королева. Я ей вслед сказала: «Ала-вай! Будет тебе и возмездие, и твоему сыночку!» Ну, как людям не совестно! Ведь Бася от тебя, кроме хорошего, ничего не видела! Когда уж суд-то будет? Скоро? Хоть бы ему там всыпали как следует!

К суду я готовилась, как артистка к премьере. Поскольку Гарик обвинял меня в жестоком и бесчеловечном отношении, то решила выглядеть как сама чистота и невинность. А что было делать? На войне, как на войне!

Первым делом купила новое платье. Серенькое, из мягкой фланели с отложным белым кружевным воротничком и белыми перламутровыми пуговками. Когда я его надела, то стала выглядеть, как дореволюционная гимназистка. На плечи накинула белый пуховой кружевной платочек и, скорбно потупив глаза, этакой лебёдушкой поплавала взад и вперёд перед зеркалом. Готово! В таком уютном виде хорошо у самовара чай разливать. На злодейку я была совершенно не похожа. Надела мохеровое пальтишко, мягкое и женственное, и отправилась в суд.

Я пришла самая первая. Ни Рвачёва, ни Гарика с адвокатом ещё не было. Я взяла стул и села перед входом, чтобы увидеть всех прибывающих.

Народу становилось всё больше. Около входа, где проверяли документы и сумки, образовалась небольшая толпа. В ней я увидела голову Гарика. На его лице было какое-то мертвецкое выражение.