Брак по любви

Предупреждаю тебя: что бы ни случилось далее, ни в коем случае ни о чем не проси Уильяма. Он сам должен принять окончательное решение. Ты знаешь, как вы оба дороги мне, Каро, и я надеюсь, что мой план поможет наладить ваши отношения».

Дописав письмо, Фанни вложила лист бумаги в конверт и отдала его Генриетте:

— Передайте эту записку Каро. Я полагаю, вам ни к чему знать о его содержании, и Каролина тоже, скорее всего, не станет вам его показывать. В любом случае я призываю вас обеих довериться мне и строго следовать моим указаниям.

В глазах леди Бесборо затеплился огонек надежды, и она мягко сказала:

— Меня конечно же снедает любопытство, но я обещаю в точности выполнить все твои инструкции. Если твой план завершится успехом, я надеюсь, потом ты все же поделишься со мной деталями?

Фанни покачала головой:

— Не хотелось бы вас разочаровывать, но, боюсь, что события завтрашнего вечера навсегда останутся для вас тайной.

Остаток вечера и весь следующий день Фанни тщетно пыталась сохранять самообладание. Кровь стучала у нее в висках, и она чувствовала, как с каждой минутой нарастает ее волнение. Хватит ли у нее смелости довести до конца задуманное? Оправдает ли это рискованное предприятие ее надежды?

Вечером следующего дня Фанни приступила к необходимым приготовлениям. Экипаж было приказано подать к восьми часам, это означало, что она прибудет в Брокетт в половине десятого. По словам Генриетты, у Уильяма должно было быть достаточно времени, чтобы обнаружить и прочитать записку, оставленную на его письменном столе в библиотеке.

С тех пор как умер Чарльз, Фанни не слишком обращала внимание на себя. Теперь же она смотрела в зеркало, с пристрастием оценивая изменения, которые внесло в ее облик беспощадное время.

Ей было тридцать, а, как известно, именно в этом возрасте большинство женщин достигают апогея своей привлекательности, и Фанни прекрасно знала, что многие могли бы назвать ее настоящей красавицей.

Она сохранила грациозную женственность тела — пышность груди, изящные линии талии и бедер, мягкую округлость плеч; ее кожа по-прежнему оставалась безупречно белой и гладкой. Темные густые пряди волос были убраны в высокую прическу, а из-под прямых как стрелы бровей из зеркала задумчиво смотрели прекрасные карие глаза.

Она приняла ванну, надушилась, затем надела шелковое белье и серебристые туфельки, жемчужно-розовый лиф ее шелкового газового платья был отделан по краю серебряной лентой, такая же лента украшала ее темные локоны.

Последним штрихом ее туалета стало бриллиантовое колье и браслет, когда-то подаренные ей Джорджианой.

Закутавшись в черную бархатную накидку, Фанни села в карету.

Чем ближе они подъезжали к Брокетту, тем сильнее стучало от волнения ее сердце.

Уильям уже ждал ее в холле.

— Фанни, если бы ты знала, как я обрадовался твоему письму! — сказал он, нежно взяв ее за руки, и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

— Генриетта сообщила мне, что ты собираешься приехать один; вот мне и подумалось: что мешает нам с тобой, двум старым друзьям, разделить наше одиночество?

— Я так счастлив, что тебе пришла в голову эта мысль, — ответил Уильям, помогая ей снять накидку. — Ты выглядишь совершенно бесподобно, Фанни! Такую дорогую гостью и красавицу я должен был принять в гостиной, но, приехав, я обнаружил, что вся мебель накрыта чехлами от пыли, и, к сожалению, не успел распорядиться, чтобы все привели в порядок.

— Я предпочитаю библиотеку, — с улыбкой проговорила Фанни, и это было совершеннейшей правдой.

— Кроме того, сам ужин оставляет желать лучшего… — удрученно вздохнув, продолжил Уильям. — Я не предполагал, что вечером у меня будут гости…

Фанни рассмеялась:

— Уильям, ты же знаешь, меня нельзя назвать гурманом! Кроме того, я уверена, что даже неожиданный визит едва ли может застать врасплох твою экономку, миссис Харпер. Она всегда превосходно справлялась со своими обязанностями. Ну да хватит об этом, мне так хотелось повидать тебя, просто спокойно поговорить.

— Смею предположить, — вздохнув, сказал Уильям, — что наша беседа коснется Каролины. Ты пришла о чем-то просить меня?

— Нет, — решительно покачала головой Фанни. — Я думаю, что ты уже порядком устал от всех этих разговоров, и вовсе не собираюсь докучать тебе чем-то подобным. Мне кажется, у нас с тобой найдутся другие, гораздо более занимательные темы для обсуждения, не правда ли, Уильям?

— Не сомневаюсь, — ответил он, и в его глазах зажглась искорка любопытства. — Кстати, у меня есть отличное вино. Не хочешь ли выпить со мной по бокалу, прежде чем подадут ужин?

— Это было бы замечательно.

Несмотря на ранний июнь, вечер был достаточно прохладным. Уильям и Фанни сидели напротив друг друга, неторопливо потягивая вино, в камине уютно потрескивали поленья.

Она внимательно смотрела на него из-под густых полуопущенных ресниц. Уильям все еще был весьма привлекательным мужчиной, несмотря на то что с годами отяжелел и утратил былую стройность. Судя по всему, слухи о его невоздержанности в еде и выпивке едва ли были слишком преувеличены.