Брак по принуждению

Музыка фокстрота звучала соблазнительно, и Криста скользнула в его объятия, чувствуя, что вот-вот расплачется. Она никогда не была плаксой, но любовь изменила ее. Любовь изменила все. И Криста ощутила почти непреодолимое желание положить голову на плечо Говарда и поведать ему свое горе. Но этого не произошло: ревность и гнев наполнили все ее существо, когда она увидела Росса, танцевавшего с рыжеволосой красавицей в ярко-красном платье. Она узнала в ней одну из внучатых племянниц леди Мод. Росс был явно доволен тем, что та обвила его шею своими руками и прижалась к нему всем телом.

Ей следовало быть в его объятиях, а не какой-то вульгарной рыжеволосой девке! Россу следовало бы обнимать ее, их тела двигались бы, как одно; но с тех пор, как они вернулись из Европы, он перестал ее желать. Его страсть к ней отгорела, он устал от нее… Это было настолько явно, насколько и унизительно.

Он никогда не любил ее, хотя и преодолел отказ Кристы разрешить ему прикоснуться к себе. Теперь его внимание было перенесено на новые сексуальные приключения. Однако рыжая девица не представляла собой угрозу, — так, пустяки, холодно решила Криста, в то же время не находя себе места от ревности и наблюдая, как рыжеволосая все теснее прижимается к стройным бедрам Росса.

Боль от приступа ревности ошеломила, и Криста споткнулась; руки Говарда подхватили ее, и она почувствовала его теплое дыхание у своего уха, когда он предложил:

— Может быть, выйдем и подышим свежим воздухом?

Холл был уже переполнен танцующими, и Криста чувствовала, что она не вынесет, если будет продолжать следить за развитием отношений между Россом и рыжей хоть минутой дольше. Поэтому она ответила Говарду:

— Почему бы нет? — и позволила ему увлечь себя сквозь танцующие пары на блаженно свежий ночной воздух. Он вывел ее на террасу, выходившую на огромные газоны, посеребренные лунным светом. Говард замер, опершись на каменную балюстраду.

— Тут лучше. Я начал находить ежегодные приемы Мод немного скучными. Но твой муж явно развлекается здесь.

— Ему нравится твоя двоюродная бабушка, — ответила напряженно Криста, с ненавистью глядя на давнего друга, безжалостно посыпавшего ее свежую рану солью. Но Говард настаивал:

— Его больше устраивает общество Софи. Моя двоюродная кузина — известная пожирательница сердец, но и Росс, без сомнения, ей под стать. У него масса опыта…

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — холодно ответила Криста, не желая никому позволить догадаться, — даже Говарду, — о безумной ревности, которую она сейчас испытывала.

— Неужели? — Голос Говарда был низким и настойчивым. На террасе было очень тихо — слабо шелестел ветер в верхушках деревьев и кустарника, а из дома едва доносилась музыка.

Криста вздрогнула, она почувствовала озноб от прохладного ветра, проникавшего сквозь ее тонкое шелковое платье. Говард неожиданно обнял Кристу, пробормотав хриплым голосом:

—  Если тебе были так нужны деньги, ты должна была прийти ко мне. Я не столь богат, как Донахью, но сумел бы тебе помочь. Я бы позаботился о тебе, ты знаешь это.

—  Пожалуйста, не надо! — попросила, задыхаясь, Криста. Однако руки Говарда опоясали ее стальным обручем, лишив свободы движений, а его влажный рот вызвал в ней волну отвращения. Это дало ей силы оттолкнуть его.

—  Но почему? — шумно дыша, спросил Говард, делая неуклюжую попытку вновь обхватить ее, при этом разорвав одну из тонких тесемок, на которых держалось ее платье. — Ты знаешь, с того момента, как мы целовались в тот вечер, когда ты попросила меня вести себя так, словно я безумно влюблен в тебя, для меня это перестало быть игрой!

—  Нет! — ужаснувшись, воскликнула Криста, испуганно глядя на него. — Это была только игра, — сказала она, задыхаясь и чувствуя его горячий взгляд на посеребренном луной изгибе ее груди, обнажившейся из-за оторванной тесемки. — Я была глупа, — сказала она дрожащим голосом. — Как ребенок, эгоистичный ребенок. Моей единственной мыслью тогда было показать Россу, что по его не выйдет. Я не думала о возможных последствиях!

В прошлом, когда она помогала Говарду при его затруднениях с девицами, пытавшимися его женить на себе, было достаточно простого прикосновения рук, взглядов в глаза друг другу, дабы дать понять претендентке, что интересы Говарда направлены на другой объект. Криста всегда думала, что это несколько жестоко, но Говард уверял ее, что бывшая любовница закусила удила и что необходимо применить драконовские меры. Теперь она глубоко сожалела о том порыве, который заставил ее просить Говарда оказать ей аналогичную услугу.

— Говард, я ненавистна самой себе за то, что втянула тебя в это. О, почему я не подумала о возможных последствиях! На самом деле это была только игра. Мы знаем друг друга всю жизнь, мы как брат и сестра.

Говард вновь взял ее за руки, сдавив их так, что кольца впились ей в кожу, затем рванул ее к себе.

— Но тот поцелуй сделал все безмерно серьезным для меня!