Брак по-техасски

— Допустим, на этот раз у тебя не было возможности. Хотя я в этом не уверен, как не уверен и в том, как часто она убегала к тебе прежде. На этот раз, благодаря необычным обстоятельствам, вас обоих схватили, прежде чем она смогла возвратиться домой незамеченной.

— Альфонсо! — рявкнул Коди. — Да выслушай же меня, наконец! Я не соблазнял твою сестру. Никогда раньше я не был с ней наедине — без присутствия кого-нибудь из членов семьи.

Заложив руки за спину, Альфонсо стоял, раскачиваясь взад-вперед на каблуках.

— До прошлой ночи, когда она ни с того ни с сего решила пренебречь многолетним воспитанием, традициями и девичьим целомудрием, чтобы навестить тебя в твоей комнате после полуночи. В это я должен поверить?

Коди вздохнул и, запустив пальцы в волосы, с отчаяния взъерошил их.

— Я уже говорил, зачем она приходила.

— Я помню, что ты мне говорил. Похищение, вне всякого сомнения, дало тебе возможность во всем обвинить Родригеса. Ты хочешь уверить меня, что кое-кто из людей, работающих на меня, тайно состоит на службе у Родригеса. Ты также намерен убедить меня, что моя сестра, которая любит меня и знает, что я боготворю ее, думает, что я могу быть в заговоре против одного из моих друзей и желать ему смерти. Неужели ты на самом деле считаешь меня таким кретином, что я могу поверить в эту идиотскую историю? Довольно, Коллуэй. Даже мое терпение имеет предел. Коди поднял руки кверху. — Сдаюсь. Думай, как хочешь. Я вижу, что не могу изменить твое мнение.

С этими словами он повернулся и направился к двери, ведущей в вестибюль.

— Куда же ты направляешься? Коди был настолько зол, что готов был ударить его первым же предметом, подвернувшимся под руку, поэтому спешил поскорее убраться отсюда. Ситуация была слишком накалена. Не хватало только подраться! Он обернулся и в упор встретил взгляд Альфонсо. Вдолбил в голову такую чушь, ну и верь в нее, хотел он сказать, мне все равно. Однако вслух произнес другое:

— Я впустую трачу здесь время. Как только доберусь до своей машины, навещу власти и узнаю, что они собираются делать с Энрике Родригесом. Затем намерен заехать к брату и ознакомить его с последними событиями.

— Ты поддерживаешь связь с семьей?

В тоне вопроса Коди уловил сарказм, но не сообразил, что могло послужить причиной.

— Совершенно верно. А что, тебе это не правится?

Альфонсо улыбнулся, но улыбку эту никак нельзя было назвать приятной.

— Нет, как раз наоборот. Я хочу, чтобы ты пригласил родных на свою свадьбу. Мы дадим делу максимум огласки, и тогда ни у кого не останется ни тени сомнения относительно репутации Карины. Девочка не должна и далее страдать от несправедливости.

Коди потряс головой — не ослышался ли?

— Что ты сказал? — выдавил он, не веря своим ушам.

— По-моему, ты хорошо расслышал. Вот уже несколько недель я планирую устроить вечер — он назначен на ближайшую пятницу. На нем мы формально объявим о вашей помолвке. Если хочешь, можешь пригласить своих родных. А в уик-энд назначим день свадьбы.

Коди считал себя благоразумным человеком и редко позволял чувствам брать над собой верх. Но в данный момент настолько опешил, что никак не мог подобрать слов.

Женить? Его? Ха-ха! Меньше всего собирался он испытать подобное счастье. Разве всем, кто его знает, это не известно?

— Подожди и выслушай меня, — сказал Коди, направляясь к центру комнаты, где, все еще сомкнув руки за спиной, стоял Альфонсо. — Я сожалею, что Карина оказалась замешанной во всю эту историю с Родригесом. У меня определенно не было намерения впутывать посторонних людей. В принципе я ничего не имею против твоей сестры, Альфонсо. Она действительно славная малышка и все такое, но, видишь ли, для женитьбы я не подхожу. Я слишком ценю свою свободу и заведенный мной образ жизни. Карина будет несчастной, если выйдет замуж за меня или мне подобного, и ты сам знаешь это. И еще — ты не имеешь права вот так запросто устраивать жизнь других людей. Брак дело серьезное, и недооценивать этого нельзя.

Коди умолк. В комнате воцарилась тишина. Альфонсо продолжал смотреть на Коди так, как если бы перед ним был какой-то непривлекательный фрукт, который он никак не мог определить. И когда он, наконец, заговорил, то начал словами:

— Карина — радость всей моей жизни. Как сейчас помню тот день, когда она родилась. Отец умер от сердечного приступа, когда мама еще была беременна Кариной. С первого момента, как взял ее на руки, я дал обещание оберегать малышку, быть ей отцом, которого она уже никогда не узнает. И делал все, что в моих силах, чтобы сдержать обещание.

Отвернувшись, Альфонсо занял прежнее положение позади стола. Сел, достал из коробки сигару, помял ее между пальцами, отрезал кончик и неторопливо зажег. Коди закурить он не предложил, что тот счел за оскорбление.

После нескольких затяжек Альфонсо снова поднял глаза на Коди.