Брак по-Тьерански (СИ)

   - Они в них выросли, дорогой сват, - сказал горько самый старый житель Безымянной и ее основатель. - Полоски батарей над головами их не тяготят. Зато барьеры вишь как раздражают.

   - Барьеры и меня раздражают, - признался Доди.

   - Через год здесь останутся только заводы по выпуску ускорителей, вот увидите, - грустно сказала Нита.

   - Нет, - возразил Додька. - Оба завода ускорителей будут перевезены за барьеры в первую очередь и притом вполне официально. Выгоднее перемонтаж, чем транспортировка каждой установки через море и дополнительную двухсоткилометровую вертикальную преграду.

   - Ну тогда о чем и говорить, - сказал Дак. - Ясное дело, если переедет завод, остальные здесь задержатся до первого урожая... Как Сабина, Эл?

   - Плоха.

   - Совсем плоха?

   - Не знаю. Болит у нее в груди - и все.

   - А врачи?

   - Ты же их знаешь. До сих пор не могут согласиться, доброкачественная опухоль или нет. И, главное, нужна ли операция вообще.

   - А в чем закавыка?

   - После наркоза она может не проснуться, а если опухоль доброкачественная - проживет еще лет десять. Здоровье-то у нее не ахти, сам знаешь.

   Дак кивнул.

   - Свозил бы ты ее на Новую, в Солнечный, - сказал он, подумав.

   Он и до сих пор, спустя сорок лет после операции, ему там сделанной, чувствовал себя бодрым, словно семнадцатилетний юноша.

   - Не хочет она никуда лететь. Говорит: "Помру здесь."

   - Это плохо.

   - Куда уж хуже.

   Да, если больной смотрит в сторону могилы...

   Спустя два месяца первый завод ускорителей был переброшен на Вторую Полосу, еще через два переехал на новое место другой. А затем им сообщили о смерти Илы, жены Додьки. Смерть была внезапной и совершенно для всех неожиданной.

   - Аневризма, - констатировал врач. - Притом, давно запущенная.

   Свою старшую невестку и Рябинка, и Эльмар обожали. Оба они рыдали над гробом, не стыдясь слез. Спустя неделю после похорон старый ветеран сказал дома:

   - Вот что, дорогая, я не хочу потерять и тебя. Собирайся, мы летим на Землю.

   - На Тьеру?

   - Не прикидывайся наивной, ты знаешь, куда. На мою Землю, на Новую.

   - Хорошо, согласна, - сдалась Рябинка и печально улыбнулась.

   Эту ее последнюю, полную прощальной грусти улыбку он запомнил на всю оставшуюся жизнь. В улыбке было снисхождение: ладно мол, выполню твою прихоть, слетаю с тобой на твою родину. Меня, мол, не спасти, зато хоть ты успокоишься.

   Так и вышло, не спас он жены. Уже сразу после выхода из гиперпространства ей стало так худо, что все четыре дня перелета он буквально места себе не находил. Он уже раскаивался, что уговорил жену решиться на путешествие, но поворачивать назад было бесполезно, обратная дорога обозначала лишь дополнительные перегрузки. Об одном лишь он молил судьбу: успеть добраться до Солнечного. Он даже пересаживаться в другую машину не стал: так и приземлился во дворе клиники.

   Не помогло, не сжалилась судьба. Звездолет коснулся земли, когда женщина была уже мертва.

   Каково же было отчаяние Эльмара, когда он узнал, что опухоль, беспокоившая его жену в течение последнего года, не только не была злокачественной, но даже и особого лечения не требовала. Это он подслушал из разговора врачей. И Мартин подтвердил:

   - Да, болезнь была нервного характера, тревожные симптомы со временем прошли бы сами собой.

   Эльмар потащился к звездолету; возле самого трапа он схватился рукой за сердце и потерял сознание, второй раз за свою биографию.

   Очнулся он в больничной палате и первым, что увидел, было озабоченное лицо Мартина.

   - Что со мной было? - спросил он.

   Он чувствовал себя очень слабо, но сердце уже отпустило, и он недоумевал, почему он не на улице и лежит.

   - Инфаркт, - кратко пояснил Мартин, лицо которого при первых же словах бывшего друга приняло обычное докторское выражение.

   - Ну и?

   - Мы вынуждены были тебя прооперировать. Понимаешь, что это значит, герой двух миров?

   Эльмар понимал. Операция обозначала, что на Новой ему придется задержаться по крайней мере на полгода, иначе его ждет мгновенная смерть, чуть он рискнет подняться над поверхностью планеты выше определенной границы.

   Полгода или смерть. Полгода... Да ему теперь и одного дня не надо было, ни даже единого мгновения. В отличие от смерти. Как это было прекрасно - умереть, чтобы больше никогда ни о чем не думать. Получить глоток забвения - и чтобы навечно.

   - Зачем ты меня спас? - проговорил он угрюмо.

   - Затем, что моя обязанность лечить, а не отвечать на глупые вопросы.

   Да, конечно, Мартин обязан был его спасать. Только ведь и Мартин не все может предусмотреть... Смерть... Такая желанная... Раз - и никто помешать уже не успеет...

   - Звездолет... Он в порядке?

   Мартин посмотрел на него пристально и многозначительно кивнул:

   - Звездолет в порядке, а вот ты - нет. Сейчас тебе сделают укол, ты отдохнешь, а затем мы поговорим.

   Он действительно вызвал медсестру, и необходимый укол пациент получил. Вот только обещанный разговор состоялся нескоро. Открыл глаза Эльмар уже не в Солнечном, а совершенно в ином месте. Там, где на окнах была прочная решетка, а звездолета не было даже поблизости.