Брак поневоле

Но он хочет ее. Он честно признался в своем намерении ее соблазнить и не откажется от этого. Он собирается превратить вынужденный медовый месяц в настоящий. Его тело ныло от желания обладать ею каждую ночь, когда он лежал в пустой постели и представлял веер ее волос на своей подушке, восхитительный рот, приоткрывшийся во вздохе, когда он опускает ее на простыни и сам опускается сверху…

Его желание такое сильное, всепоглощающее, что тело разрывается. Это безумие, он в жизни не испытывал ничего подобного. Но то, что происходит, – идеальный вариант. Элисон не хочет любви, но она охвачена такой же страстью, как и он, – он это знает. О любви речи нет ни у нее, ни у него.

Эта сокрушительная страсть так же далека от любви, как… он даже не может подыскать подходящее сравнение. Но и Элисон совершенно не похожа на Селену. И слава богу. Элисон взрывная, независимая. Когда она злится на него – как вот сейчас и непонятно почему, – то не скрывает своего раздражения.

А Селена была слишком утонченной, она нуждалась в нем, в его защите, его поддержке. Он не смог этого ей обеспечить. В результате она полностью отдалилась от него, а он так до нее и не достучался, не нашел способа унять печаль, горечь, съедавшие ее.

С Элисон, по крайней мере, он не попадет в тот ад, каким в конце стал его первый брак. Она не будет зависеть от него, ожидать, чтобы он разрешал все ее проблемы. Не станет обвинять его, если ей покажется, что все пошло не так, как она рассчитывала.

Но чувство вины не отпускало. Ведь Селена была его женой, и он должен был сделать ее счастливой. А он с этим не справился.

С Элисон ему это не грозит. Она не желает настоящих брачных отношений. И он не желает. Это у них общее.

Максимо встал и пошел следом за Элисон к вилле. Все мысли о своем первом браке испарились, когда он смотрел на плавное покачивание ее бедер.

О да, соблазнение своей невесты доставит ему много радости.

Максимо сидел у себя в кабинете, решив не беспокоить Элисон, дать ей поспать после пережитого стресса. Она устала, и ей необходимо отдохнуть. Он повторял эти слова в уме, а тело требовало немедленно приступить к плану обольщения.

Он изо всех сил старался отвлечься на работу и не думать о женщине, спящей в его спальне. Бесполезное занятие. Страсть медленной волной накатывала на него, проникая до самых костей и не отпуская ни на секунду.

Тут зазвонил мобильник. Это его личный врач с сообщением о результатах теста.

Разговор длился всего минуту, и за эту минуту его жизнь резко изменилась.

Глава 8

Максимо, не постучав, открыл дверь в комнату Элисон. Она спала, и от ее красоты, от накатившегося желания у него перехватило дыхание, ноги подкосились.

– Элисон. – Он присел на кровать и взял ее за руку. – Элисон. – Он провел ладонью по ее лицу, отведя в сторону волосы. Она шелохнулась, потянулась и тихонько вздохнула. – Элисон.

Она потерла глаза и перевернулась на бок. Глаза у нее были сонные, волосы спутаны. Он никогда не видел женщину прекраснее.

– Макс? – глухим от сна голосом произнесла она. Всего-то назвала его имя, а он моментально возбудился.

– Звонила врач.

Элисон тут же села и откинула волосы с лица.

– Что она сказала? – Глаза у нее подернулись дымкой от слез.

– Я не носитель вируса. У нашего ребенка не будет никакого кистозного фиброза.

Она вскрикнула и обхватила его за шею, рыдания сотрясали ее. Максимо прижал ее к себе и дал возможность выплакаться… за них обоих. Шея у него сделалась мокрой от ее слез. Она задевала губами ему щеку и шептала:

– Я так боялась. Я думала… я не хотела смотреть, как умирает наш ребенок, Макс.

– Вам и не придется.

– Моя сестра совсем маленькой девочкой умерла от этой болезни. Это было ужасно. Я чуть сама не умерла, видя, как она угасает. Я не смогла бы пережить этого опять с нашим ребенком.

– Я не знал, что вы через это прошли.

– Вот почему… – Она задыхалась. – Вот почему мне было так важно знать… чтобы подготовиться, чтобы удар не был нанесен неожиданно. Хотя не знаю, есть ли вообще способ подготовиться к такому… но знать… О господи, какое облегчение!

Элисон вытирала мокрое от слез лицо, нос у нее покраснел, веки распухли. Но он все равно хотел ее и с трудом, до боли в теле, сдерживался, чтобы не наброситься на нее. Сила ее любви к их ребенку только накалила его страсть.

Он взял в ладони ее голову, гладя большим пальцем золотистые завитки.

– Мы бы все преодолели. Мы не могли бы любить нашего ребенка больше или меньше. Но я рад, что нам не нужно больше волноваться.

– И я тоже.

Руки у нее сами собой поднялись и погрузились ему в волосы. Она медленно пропускала сквозь пальцы пряди. Волны удовольствия окатывали его. В этот момент, с этой женщиной, он ощущал сильнейший прилив чувственного наслаждения.

Она прикрыла глаза, ресницы касались щек. Ее рот совсем близко, горячее дыхание пахло сладостью, одно движение – и их губы соединятся. Максимо хотел, чтобы это движение сделала она.

– Макс, как остановиться… – зашептала она. И прижала рот к его рту робким поцелуем.