Брак со стихийным бедствием

– Постойте! – отчаянно выкрикнула Валентина. – Боюсь, так еще хуже будет…

– Обещаю, что без разрешения администрации пансионата я не выпущу на экран никакой материал! – с готовностью приостановившись, заверила я. – Конечно, если мы будем сотрудничать. В противном случае я с удовольствием организую нездоровую сенсацию, вот только вам это, боюсь, не понравится…

Я уже не сомневалась, что в пансионате произошло какое-то ЧП.

– Поймите, мы не хотим, чтобы пострадала репутация нашего комплекса! – Валентина схватила меня за руку. – Нет, не уходите!

Я, естественно, остановилась.

– Кажется, у нас тут самоубийство, – с тяжким вздохом призналась дежурная. – Вот Анна Алексеевна с экскурсантами обнаружили на парапете смотровой площадки аккуратно сложенную стопку женской одежды и туфли. Похоже, какая-то женщина бросилась со Скалы Ревнивицы!

– Это еще не точно, – вмешался сердитый охранник. – Пока не нашли труп, о самоубийстве говорить рано! Мало ли, что там лежит на парапете!

– Интересно было бы узнать вашу версию! – Я остро прищурилась на умника, достала из сумки карманный компьютер, вооружилась стилом и приготовилась записывать. – Куда, по-вашему, делась хозяйка этой одежды и обуви?

– Да мало ли! – повторил парень. – Может, она купаться пошла! Или в кустики спряталась, чтобы порезвиться там с дружком!

– А дружок, значит, резвится в кустиках в полном облачении? – съязвила я. – Дискриминация получается! Дама голышом, а кавалер в обмундировании!

– Короче, надо сначала посмотреть, что там! – охранник отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и торопливо зашагал по аллее в сторону набережной.

– Купаться, тоже скажет! – провожая его взглядом, возмущенно протянула тетка-экскурсовод, которую Валентина назвала Анной Алексеевной. – Да прыжок со скалы – это билет в один конец!

– А разве не могла женщина раздеться на площадке, а потом спокойно спуститься к воде по какой-нибудь тропинке? Ведь есть там тропинка? – Дежурная отчаянно цеплялась за версию, предложенную охранником.

– Тропинка там, конечно, есть, и даже не одна, – уже спокойнее сказала тетка. – Там даже дорога есть, скверная правда. А только я лично не могу себе представить, чтобы нормальный человек разделся и разулся в пятидесяти метрах от воды, если потом к этой самой воде придется ползти по крутому каменистому склону с колючками!

– Может, она ненормальная, эта купальщица! – с надеждой воскликнула Валентина. – Больная женщина!

– Вскрытие покажет, – брякнул молчавший дотоле второй охранник.

Чувствительная Анна Алексеевна размашисто перекрестилась, а дежурная Валентина похлопала себя по разгоревшимся щекам и нарочито спокойным тоном сказала:

– Так, ладно, не будем паниковать раньше времени и пугать наших гостей!

Она умоляюще посмотрела на меня.

– Не будем пугать гостей, – согласилась я. – Мы и сами тут гости, какой смысл портить себе отдых? Однако я попрошу держать меня в курсе новостей. Договорились?

Бедняжка дежурная закивала часто и энергично, как плясуньи в индийском кино. Я бы не удивилась, если бы она вдруг сорвалась с места и с жалобным гортанным криком пробежалась по широкому кругу, простирая ладони к публике, потихоньку подтягивающейся к корпусу на ужин. Однако Валентина удержала эмоции под контролем и твердой поступью, без намека на танцевальные движения вернулась на свой ответственный пост в холле.

– Ну, что там? – с любопытством спросила Ирка, когда я вернулась к лавочке, оккупированной нашей компанией.

– Пока непонятно, – ответила я. – На парапете смотровой площадки туристы нашли бесхозную одежду и обувь, и администрация волнуется, не прыгнул ли кто-нибудь со скалы.

– Со Скалы Ревнивицы? – оживился Колян. – О!

– Что такое «О»? И что за Скала Ревнивицы? – тут же спросила Ирка.

– Скала Ревнивицы – это местная достопримечательность, – с удовольствием поведал ей Колян. – Лет триста назад с нее сиганула в море ревнивица, которая по ошибке прирезала своего мужа.

– Видимо, самокритика была ее сильной стороной! – улыбнувшись, заметил двойник Гагарина.

Улыбка у него была замечательная. К ней сами собой просились космический шлем, широкий взмах руки и легендарное «Поехали!».

– Поехали! – заглядевшись на лже-Гагарина, ляпнула я. – То есть, я хотела сказать, пошли! Уже время ужина. Или вы не проголодались?

В ответ друзья-товарищи дружно загомонили, высказываясь в том духе, что они проголодались и даже очень. Удивительно, но громче всех шумела Ирка. По ее мнению, полуведерная кружка какао и пяток пончиков едой не считались – так, легкий перекусон!

В общем, мы всем табором переместились в ресторан. Ирка, Моржик и Колян громили шведский стол, как настоящие викинги. Я питалась поскромнее, а Масяня и вовсе удовольствовался одной хлебной корочкой. Наш новый знакомый «Гагарин» хотя и вооружился вилкой и ножом, кушал плохо.

– Надеюсь, вам не испортили аппетит разговоры о самоубийце? – тихо спросила я.

– Что? – Трофимов словно очнулся. – А, нет! Просто у меня болит… Ну, это неважно. В общем, я не очень хорошо себя чувствую.