Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы

На свадьбе большая роль отводилась распорядителю и поварихе. Распорядитель, призванный на свадьбе следить за выдачей вовремя еды и напитков, рассаживанием гостей, ведением всего графика свадебного застолья, перед свадьбой обеспечивал закупку и сбор приносимых от приглашенных семей съестных припасов (foring, forn, sendelse, по смыслу все это означает «вклад») и напитков, нанимал музыкантов. Опытную повариху, бывало, привозили в карете на рессорах, а перед приездом подбирали для нее особенно хорошую постель.

Она следила за тем, сколько заготавливается мяса, как много припасено пшеницы для помола на муку, как идут закупки съестного для свадебного застолья. Заблаговременно являлись девушки из семей приглашенных и ходили из дома в дом для того, чтобы взять взаймы все необходимое для сервировки стола, помогали расставить столы и стулья, украсить жилые помещения и гумно, которое будет использовано как место наиболее массового застолья. Подруги невесты (ее дружки) украшали церковь букетами полевых цветов и зелеными комнатными цветами.^{211}

Важнейшим моментом свадебного цикла является сам день свадьбы с венчанием и большим застольем, которое продолжалось еще два дня спустя. Первым днем свадьбы была пятница,^{212} а местом ее проведения — дом невесты. Но свадьбу могли назначить и на любой другой день, кроме понедельника, из-за суеверного представления, что это несчастный день для свадьбы.

Празднование свадьбы часто начиналось ритуалом проводов жениха из отчего дома. Подробного описания этого ритуала никто не дал. Проводы происходили утром и, по мнению Анники Каивола-Брегенхёй, могут рассматриваться как прощальное действо, ибо после свадьбы жених обосновывался в своем, отдельном, доме. Даже если он уже находился в фактическом супружестве с невестой и жил с нею в их общем доме, то должен был в день свадьбы выйти из отчего дома. Перед этим в доме собирались прибывшие на запряженных повозках родственники и друзья, которые затем все вместе завтракали и отправлялись на тех же повозках в сопровождении шести-восьми всадников к невесте.

Разноречивые данные о месте встречи жениха с невестой даже в тексте одного и того же автора («на пути к церкви», «возле церкви», «в доме невесты»)^{213} свидетельствуют о том, что существовали местные традиции.

В то время как гости прибывают к дому невесты, — обязательно в повозках или верхом, даже если они живут рядом, — сама невеста сидит, укрытая от посторонних взглядов, в своей каморке, и никто из гостей не должен видеть ее, пока все не усядутся в экипажи, чтобы следовать к 12 часам в церковь.

До XIX в. в такой каморке жена дьячка одевала невесту. В XIX столетии эту помощь невесте оказывали ее подруги, сестры жениха или портниха. Если одежда жениха никогда ничем не была примечательна — обычная куртка из грубой шерсти поверх белой рубахи и брюки в обтяжку, то наряду невесты уделялось особое внимание. Как и до XIX в., она шла к венцу в черном платье или, у менее состоятельных, в такого же цвета жакете и юбке. Начиная с первой половины XIX столетия поверх юбки надевали белый передник из узорчатой ткани или набивной марли. После 1830-х годов венчались в любой праздничной одежде, хотя даже в 1870-е годы иногда надевали черное шерстяное платье с узкой полоской белых кружев вокруг шеи и у кистей рук.^{214} Есть свидетельство и о двух платьях невесты: черное шерстяное платье для первого дня свадьбы и пестрое (разноцветное) шерстяное платье для воскресного торжества.^{215} После первой мировой войны распространилось и бытует доныне белое подвенечное платье.

Платья богатых невест в XIX в., как и прежде, в XVII–XVIII вв., имели украшения: нагрудный галун с золотыми плетеными кружевами и серебряным кольцом на красной ткани или с пестрыми бусами. От ленты, завязанной вокруг талии узлом спереди, свисали вниз два ее конца. С XVIII в. поясом мог служить широкий галун с золотой или серебряной бахромой и двумя серебряными кнопками спереди или серебряной лентой с серебряной же пряжкой спереди.^{216}