Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы

В Англии средняя продолжительность брака как в неимущих слоях, так и среди элиты колебалась в XVII–XIX вв. от 17 до 20 лет. Таким образом, семья XVIII–XIX вв. была очень нестабильна, и около 50 % всех супругов (spouses) проживали вместе только год или два после того, как их дети покидали дом. Четверть всех браков были повторными. Многие из них часто заключались отцами маленьких детей, чьи жены умерли при родах и которые срочно нуждались в няньке, кухарке, прачке, экономке и сексуальной партнерше. Кроме того, многие женщины главным образом из бедных слоев населения, потерявшие своих мужей (husband), часто не могли найти нового партнера.

В какой-то мере обнищание основной массы населения приводило к «разгрузке» брачного рынка, и этот процесс, хотя и в очень медленном темпе, продолжался вплоть до конца XIX в. Это было общество с большим количеством сирот или детей, имевших только одного родителя. По крайней мере треть детей в возрасте до 14 лет на протяжении XVII–XIX вв. не имела одного из родителей. Семьи из одного или двух вдовых людей с отданными на сторону детьми, а также семьи, включавшие племянников и племянниц, были нередки. В таких семьях всего лишь около 5 % населения старше 60 лет доживало свой век в доме детей.^{327}

Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что ряд аспектов семейной жизни у англичан XVI–XIX вв. — заключение поздних браков и их ранний распад, а также многочисленные повторные браки способствовали нарушению выработанной веками брачной традиции и обрядности у населения. Глубокое расхождение в возрасте вступавших в брак (от 10 лет при старшинстве мужчин в XVII–XVIII вв., до 4,5 лет в среднем в XIX в.)^{328} также не способствовало сохранению брачных традиций.

Заключение поздних браков в значительной степени зависело от эндогамии, проявляемой в социально-экономической, профессионально-бытовой и локальной сферах. Большинство браков заключалось между выходцами из семей со схожими экономическими ресурсами. Так, например, в XVII в. 90 % заключенных в Ланкашире браков джентри были только внутри этого круга. Лишь небольшая группа джентри, состоявшая из младших сыновей обедневших семей, понизила в результате женитьбы свой статус. В Кенте с XVII до середины XIX в. более двух третей джентри и земледельцев женились на девушках своего круга. У ремесленников и мастеров профессиональная эндогамия менее проявлялась, однако свыше пятой части торговцев мануфактурой, портных, мясников, сапожников и матросов женились на дочерях лиц той же профессии.^{329} Подобная эндогамия повышала и без того высокий контроль родителей как над выбором занятий своих детей, так и над выбором брачных партнеров.

Локальные границы заключения брака традиционно были узки. В XVII в. 60 % сквайров из Ланкашира и 50 % из Дорсета выбирали невест в пределах своих графств. В графстве Гертфордшир, близком к Лондону и испытывавшем его влияние, обычай локальной брачной эндогамии постепенно исчезал. В XVI в. этот обычай был использован 30 % вступавших в брак, а в XIX в. — только 20 %. В более изолированном от влияния крупных городов Нортгемптоншире на протяжении этих веков также происходило снижение процента вступавших в брак в пределах этой области с 40 до 15. В целом число вступавших в брак внутри одного региона, включавшего Нортгемптоншир и соседние графства, снизилось с 70 % в XVI в. до 40 % в XIX в. Подобное снижение с 90 до 50 % характерно и для далекого Нортумберленда.

У мелкого приходского джентри и тех, кто сам себя называл просто «джентльмен» и «мистер», степень локальной эндогамии была значительно выше средней. Из мужчин этого круга в Ланкашире почти 80 % женились в XIX в. на девушках из того же графства, образуя, таким образом, замкнутую группу со сложной сетью переплетенных родственных и профессиональных связей. В среде сельскохозяйственных рабочих, фермеров, земледельцев и сельских ремесленников около двух третей всех женихов избирали в XIX в. невест из своих же приходов, остальные — в пределах 10 миль; очень незначительное число мужчин — в пределах 20 миль.^{330} Естественно, такой высокий процент локальной эндогамии не имел отношения к лицам, покинувшим по тем или иным причинам родные места; последние вплоть до конца XIX в. были стеснены рамками социально-экономической и профессионально-бытовой эндогамии.