Брак во имя Альянса

– Тебе не нужно ходить по кораблю одной, – снова зазвучал синтезированный голос, – краевые могут забрести сюда. Пока ты не подключена к сети корабля, они могут быть для тебя опасны.

– Краевые – это кто?

– Альхьес, но мы называем их еще и так, по функциональному признаку, – ответил девиранин и протянул мне руку. – Пойдем.

– Куда? – Я не спешила подчиняться.

– Тебе нужно привести себя в порядок. А потом мы поговорим.

Вот так судьба повернулась ко мне совершенно новой, неизведанной стороной. Еще несколько дней назад я чуть ли не в обморок от ужаса падала, едва завидев девиран. А сейчас… он просто протягивал мне руку, затянутую в черную перчатку, и мне почти не было страшно – ну разве что самую малость. Я смотрела на эту руку, на широкую ладонь, на длинные пальцы, и вспоминала, как он гладил меня по плечам, когда я плакала, сломленная и преданная своими же.

А еще… В груди, вопреки всему, шевельнулось любопытство. Что он собой представляет, этот монстр, без черного балахона? Есть ли у него лицо, если тело так похоже на человеческое?

Мой папа был бы в восторге, если бы узнал, что я попала на корабль к девиранам. Его бы даже не смутило и то, что я здесь в качестве жены. Зато какой богатый материал для исследований!

И я, покачав головой, положила свою руку поверх раскрытой ладони. А потом вдруг поняла, что чудовище перестало таковым быть. Настоящие чудовища… они остались там, на «Содружестве». И в управлении Альянса.

Он повел меня прочь из рекреационной зоны длинным, но широким коридором. Потолки здесь были очень высокими, и я снова подумала о том, что альхьес, будучи весьма немаленькими, могут сюда забрести. Нужно было попросить подключение к сети, чтобы не быть пленницей одной комнаты… но захочет ли он мне его дать? А еще… непонятно, медиум Аэдо – один на всем корабле?

Все больше и больше вопросов возникало, но я не решалась спрашивать. И еще… почему-то мне было неприятно слышать синтезированный голос. Наверное, в этом виноваты ассоциации: с некоторых пор Аэдо ассоциируется у меня с человеком, и потому хочется слышать голос человека, богатый эмоциями, интонациями. А когда звуки произносит машина, и при этом понимаешь, что под этими тряпками находится вполне живое тело, возникают нехорошие мысли о том, что, возможно, это тело сильно искалечено. Или же вовсе не так сильно схоже с человеческим, как мне бы того подспудно хотелось.

Но я все же спросила:

– Корабль… живой?

– Это кибербионик, – последовал незамедлительный и совершенно лишенный эмоций ответ, – он связан с тем, кто им управляет.

– А кто управляет?

– Я.

– А кто здесь еще живет?

Девиранин даже повернул ко мне голову, удостоил взгляда своей тьмы со светящимися трещинками.

– Никого, кроме меня. У Верховного стора медиумов немного. Да и объемы даториума здесь невелики.

Я никогда не слышала о том, кто такой этот Верховный стор, но стало совсем интересно – настолько, что остатки страха куда-то улетучились.

– Верховный стор – это… что-то вроде вашего главного? Вроде императора?

– Что-то вроде того, – ответил девиранин, и впервые мне померещились эмоции в его синтетическом голосе. Нехорошие эмоции, похожие на страх.

– Мы пришли, – сказал он, останавливаясь перед очередной пленкой-мембраной. – Там внутри… ты можешь помыться и переодеться. Потом ты поешь. А после еды поговорим.

И остался стоять снаружи, милостиво закрыв за мной дверь в ванную комнату. Я осмотрелась: как странно, на корабле не было ничего чисто белого цвета. И здесь было две зеленоватые гладкие чаши, одна большая, с раструбом, который спускался сверху, вторая поменьше. Надеясь, что ничего не перепутаю, я устремилась бегом к той, что поменьше, побыстрее спустила комбинезон до щиколоток и уселась на нее. Но как же я ошибалась, приняв это за обычный унитаз! Вернее, свои функции он честно выполнил, но едва я натянула комбинезон по пояс, он попросту пополз куда-то в угол, приподнявшись на мягких темно-зеленых щупальцах. Мой визг, наверное, был слышен на поверхности даториума, дверь-мембрана резко втянулась – Аэдо влетел в комнату и застыл, не понимая, что происходит. Я судорожно натянула комбинезон до шеи и зло уставилась на медиума.

– Не надо пугаться, – безэмоционально прошелестел он, развернулся и снова вышел, закрыв за собой «дверь».

Я, отдышавшись, с подозрением уставилась на «ванну». Может быть, стоит в нее залезть, как она поскачет по комнате, взбрыкивая и расплескивая воду? А потом внезапно рассмеялась, представив, как все это выглядело с точки зрения медиума – перепуганная я со спущенными штанами, убегающий унитаз… Надо сказать, он просто мужик-кремень или мужик-айсберг – ну, если, конечно, вообще мужик в общепринятом смысле этого слова.