Брахман и история.Историко-философские концепции современной веданты

Этим, видимо, объясняется и весьма неоднозначное отношение Радхакришнана к буддизму. Эта религия была для него, так сказать, «не вполне индийской», поэтому он и акцентировал внимание на тех аспектах буддийского учения, которые несли несомненные следы его происхождения их традиции Упанишад, и стремился подчеркнуть укорененность буддизма в индийской культуре. Кроме того, далеко не все можно объяснить в буддизме как результат пересказа и переформулирования философии Упанишад, и особенно верно это для тех времен, когда буддизм разделился на две «колесницы». Поэтому, например, о Хинаяне Радхакришнан пишет как о декадентской и холодной религии, пригодной лишь для очень немногих людей, отличающихся исключительной силой духа, а Махаяну критикует за ее приспособленчество, за то, что она, впустив в себя множество различных верований, культов, идеологем, утратила моральный авторитет первоначального буддизма и уподобилась разнообразным религиозным течениям Индии I – VII вв. «Основной причиной исчезновения буддизма в Индии явился тот факт, что он превратился в нечто в высшей степени неотличимое от других получивших распространение форм индуизма, вайшнавизма, шайвизма и тантрических верований»[315]. Помимо этого, развитие Махаяны началось ок. I в. н. э., то есть оно почти целиком попадает в третий период истории индийской философии, в «период сутр и комментариев», когда, по Радхакришнану, уже не создавалось ничего, что имело бы ощутимую философскую ценность. Все это позволяет предположить, что под словами «индийская философия» Радхакришнан подразумевал не философию на территории Индии и даже не философию, созданную индийцами, а индуистскую философию, то есть такую мировоззренческую систему, которая опиралась бы на авторитет Вед[316].

Историко-философская реальность в представлении Дасгупты имеет на первый взгляд те же характеристики, что и история философии в представлении Радхакришнана – тесная связь с Брахманом, обусловленность им всего сущего и бытия как целого. Однако сам метод исследования Дасгуптой истории индийской философии имеет свои особенности, главная из которых состоит в том, что этот мыслитель не был намерен связывать исследование развития философской мысли своей родины с современной ему социально-политической ситуацией в стране (хотя несомненно, что косвенно она все же влияла на его философию).

Начинает он с того, что отмечает исключительную сложность и даже (иногда) запутанность индийской философской терминологии. Многозначность терминов, особенно тех из них, которые являются базовыми для индийской философии (карма, дхарма, Брахман и т. п.), существенно затрудняет изучение древней философской литературы даже для самих индийцев, чье мировоззрение претерпело с тех времен значительную эволюцию. Тем более индийская философия сложна для европейцев, мировоззренческие системы которых, считает Дасгупта, никогда не имели ничего общего с индийскими и могут быть сходны с ними в лучшем случае лишь в отдельных своих аспектах. Дасгупта никогда не считал, что идеологические системы Запада и Индии, их культуры в целом имели общий исток, и отрицал возможность влияния одной их этих культур на другую – как из-за их значительной географической удаленности друг от друга, так и в силу того, что культура как таковая – феномен, по сути своей неизменный и способный изменяться благодаря внешним влияниям или внутренним процессам только в деталях, в частностях.

Именно как такое единое и неизменное целое он и понимает философию Индии. Индийская философия – часть культуры этой страны, а коль скоро культура неизменна, то такой же будет и философия. Поэтому индийская идеология хотя и претерпела эволюцию, но в основе своей осталась такой же, какой была во времена Яджнявалкьи и Будды, что и делает возможным понимание современными индийцами древних философских текстов, сопряженное, правда, с определенными лингвистическими трудностями, но все-таки не являющееся невозможным. Тогда как для европейцев необходим перевод индийских текстов на европейские языки, что неизбежно разрушает или, по крайней мере, повреждает идейную канву данного текста (например, исчезают очевидные для индийца, но совершенно невнятные подавляющему большинству жителей Запада коннотации и т. п.).