Бракованная

– Ты обещала ей оставить меня в покое? – Там нахмурился и, полностью игнорируя продолжающую бесноваться мать, целиком сосредоточился на Виолетте.

– Я думала, что так будет лучше.

– Для кого?!

– Для тебя.

– Значит, это из-за неё, – рука метнулась куда-то за спину, – ты собирала чемоданы? Что она тебе говорила? Оскорбляла? Пугала? Что?

– Нет! Нет, как ты мог подумать? Ничего подобного и близко не было. Сара Измайловна была очень… корректна.

– Когда хотела разрушить мне жизнь?! Корректно? Это что, какой-то новый термин?

– Я хотела твою жизнь спасти! Что ж ты за дурень-то такой?! Это ты… ты себя губишь с этой…

Он не дослушал. Взял Вету за руку. Была у него такая привычка – чуть что её хватать, словно опасаясь, что она в любой момент убежит.

– Пообещай мне. Дай слово, что никогда и никуда не уйдёшь.

– Уже. – Вета грустно улыбнулась, погладила пальцы Тама, сжавшиеся на её запястье, прошлась подушечками по безымянному. Тому самому, кольца на котором он из-за специфики работы никогда не носил.

– А ты, – Коган резко обернулся матери, – прямо сейчас мне обещай оставить свои попытки нас разлучить. Или твоей ноги здесь больше не будет.

– Ты ч-что… Ты на м-мать? Ту, что тебе счастья хочет?! Ты… – это было страшно, но у никогда не унывающей и не сдающейся Сары Измайловны Коган задрожали губы и двойной – нет, тройной, – подбородок.

– Без неё мне счастья нет. Это ты понять можешь?

– Сарочка Измайловна, мне очень жаль. Жаль, что я не такая, как вам бы хотелось. Что я проблемная… Кто-то даже «бракованная» говорит…

– Ну-ка прекрати! – натуральным образом взвыл Там, которому слёзы Веты что кинжалы по сердцу были.

– Дай я договорю. Так вот… Я не могу обещать, что рожу вам внука или внучку. Мы ещё подумаем над вариантами. Но я могу поклясться, что я буду Тама любить. Так сильно, как он этого заслуживает.

– Всё! Это выше моих сил. Давай, мама, тебе, кажется, куда-то надо.

– Не смей её выгонять! – окрысилась Вета. – Извините, Сара Измайловна. Он не то хотел сказать. Он вас любит. Просто разнервничался очень.

– Я могу сам за себя говорить!

– Конечно, можешь. – Вета предостерегающе сжала руку мужа чуть повыше локтя, и, пройдя мимо него, приблизилась к его матери. – Мир? Пожалуйста… М-мама-а-а.

Огромная грудь Сары Измайловны дрогнула. Не в силах этого выносить, Вета припала к ней. И было ей уже всё равно – оттолкнут её или в ответ обнимут. Не случилось ни того, ни другого. Выждав пару секунд, свекровь осторожно похлопала её по спине. Вздохнула тяжело, громко. И, не скрывая недовольства, пробурчала:

– Помолись у Стены плача. Попроси мне внука!

– Попрошу… – всхлипнула Вета.

Как так вышло, что он об этом забыла, – Вета так и не поняла. Вероятно, на неё так подействовало их путешествие, атмосфера, которую она прочувствовала, кажется, каждой клеткой своей души, святость мест, по которым без всякого гида её водил Там, их история и что-то ещё, возможно – чувство необъяснимого с ним единства, абсолютной какой-то правильности и нераздельности, не дающим сомнениям шанса. В общем, что-то из этого списка точно… Или то, что Коган банально забыл проводить её к той части, где женщинам позволялось молиться, а она сама не попросила… У Стены плача Вета вообще забыла обо всех своих планах, наблюдая за Коганом, который будучи абсолютно в своей стихии, говорил со Всевышним.

Они потом много ещё где были. Ели вкусно, от пуза. Смотрели закаты… И плескались в солёном, выедающем глаза море, как парочка пенсионеров. Но сильней всего и всего ярче в её памяти отпечаталась та сцена у Стены плача. И всё то, что она почувствовала, стоя там. Каким-то совершенно невероятным откровением.

Домой Тамерлан с Ветой вернулись аж через три недели. И ведь ничего катастрофического за это время не произошло. Его роддом не рухнул, в её клинике тоже всё было хорошо. В горах выпал ранний снег, и туристы повалили со всех концов страны, наполняя клинику пациентами, а её карманы – какими-никакими деньгами. А тут ещё стройка! Дел – невпроворот. И так это всё их закружило, что ни на что другое не осталось ни времени, ни сил. Да и желания особенного не осталось в побеге за мечтой упускать то счастье, что им двоим уже было отмерено.

Так что осознание истины пришло на удивление буднично. Вета с Тамом бродили по супермаркету, делая еженедельные закупки, когда внимание Веты привлекла кричащая вывеска, сообщающая о скидках на тампоны. Она машинально потянулась к упаковке и даже бросила её в тележку, когда поняла, что…

– У меня сто лет не было месячных!

– А? – В этот самый момент Тамерлан изучал сроки годности на упаковке с шампунем. Да-да, он был таким маньяком, что проверял их даже на шампуне.

– Я говорю, у меня сто лет не было месячных, – повторила Вета уже гораздо тише, чем в первый раз, и стала медленно-медленно оседать. – Там! У меня сто лет не было месячных…

– Ага. А я всё думаю, когда ты заметишь.