Бракованная жена. Я украла дочь ярла

Он смотрел на меня с теплыми искорками во взгляде, и от этого на сердце стало так тяжело, что впору было драть грудь когтями, чтобы избавиться от этого чувства.

— Твой муж уже все тебе рассказал, — проговорил Хель, склоняя голову набок и слегка щурясь. — А ты не дура, и поняла, что все сказанное им — правда. Так зачем ты пришла?

Я с трудом сглотнула и отвела взгляд. Почему у меня было такое ощущение, словно я задыхалась?

— Как твоя матушка, — начала я, но мой голос был каким-то каркающим, — я не могу винить тебя, сперва не выслушав.

В темнице повисло молчание, и я, переборов себя, вновь посмотрела на Хельтайна, а он смотрел на меня со странным выражением, которое я еще не видела. Но стоило нашим взглядам встретиться, как он усмехнулся и опустил голову.

— Ярл будет полным дураком, если упустит тебя, — пробормотал он и, снова подняв глаза, произнес с кривой улыбкой: — Наше царство не такое, как Туманные Острова. Для нас человеческие женщины лишь рабыни для утех и рождения детей, но не более. Хотя лишь благодаря вам мы все еще существуем, — он фыркнул и запрокинул голову к потолку, будто там было что рассматривать. — Это такой бред, даже рассказывать смешно и тошно.

Меня всю выкрутило изнутри.

С каких пор красноречивый Хельтайн не мог подобрать слова?

— Продолжай, — проговорила я хрипло.

Хель облизнул губы и встретил мой взгляд.

— Уже несколько веков среди нас не рождаются сирены. Так что мы крадем женщин и используем их, что бы они подарили нам новое поколение. А я… Скажем так, я не образцовый представитель своего вида. Мать скрыла беременность и мое рождение от отца, и несколько лет растила меня самостоятельно. За это время она успела знатно меня «испортить». Я ненавижу существующий порядок.

Если ты ненавидишь его, то зачем велел своим тритонам украсть женщин?!

Я кричала и кипела изнутри, но пообещала себе терпеливо выслушать его объяснения.

— И этот порядок способен изменить лишь царь.

— А ты его сын, — произнесла я.

— Верно, — улыбнулся он. — Пятый сын.

Значит, Келленвайн понял все правильно.

Я криво улыбнулась.

— Длинноватая очередь к трону.

— Нет. Мой брат позаботился о том, что бы избавиться от конкурентов. Меня он не тронул, потому что считал бестолочью, — в голосе Хеля послышалось легкое пренебрежение.

Так, вот в чем дело… Вот, почему с первого взгляда Хельтайн казался этаким весельчаком и остряком, который своим длинным языком вечно нарывался на проблемы. Это была не более, чем маска, которая позволила ему выжить.

Хотя даже представлять было страшно, на что же была похоже его жизнь.

Сочувствие к нему кольнуло грудь, но тут же потонуло в море беспокойств и сомнений.

— Это обычное дело. Когда приходит пора передать престол, остается только один наследник. Но если царевичей все же несколько, устраивается состязание.

Тревога в груди разрослась. Шестым чувством я поняла, что мы дошли до самого «вкусного» и мысленно подобралась.

— Каждому царевич набирает рать из лучших тритонов и отправляется к Туманным островам. И тот из них, кто приведет большое количество рабынь, наследует трон отца, — произнес Хель с таким видом, словно объяснял мне правила игры в карты, а не говорил про гребаное похищение невинных женщин.

Ни угрызений совести, ни жалости, ни банального сочувствия.

Ничего.

Хельтайн, наконец, предстал передо мной во всей своей жестокости.

Не знаю, что я хотела услышать, идя сюда, но точно не это.

Внутри росли разочарование и обида на себя за то, что повелась на всего его улыбки и ласковые речи и позволила ему пролезть под кожу.

— То есть ты обманул Келленвайна и украл женщин ради того, чтобы стать царем? Это твоя причина? — все эмоции, что зрели внутри, прорвали разом, и я гневно посмотрела на Хеля. — И как ты собираешься менять ваш порядок?! Обречешь свой народ на гибель и велишь больше не красть женщин?! Это бред. Ты так не сделаешь! Ты сейчас пытаешься прикрыть свою жажду власти благородной причиной, но будь честен хотя бы сам с собой. Ничего не поменяется!

Он ничего не ответил, глядя на меня холодно и безразлично, будто я и не о нем говорила вовсе.

— Почему ты сдался страже? Почему позволил себя схватить? — сорвался с моих губ вопрос, который, как я надеялась, мог хоть что-то изменить.

Но…

Хельтайн склонил голову на бок, и от его взгляда мне сделалось не по себе.

— Сопротивляйся я аресту, и добавил бы себе лишних хлопот. Ты правда думаешь, что эта клетка меня удержит? — он усмехнулся и покачал головой. А потом в один миг оказался прямо у железных прутьев и, прожигая меня взглядом насквозь, вкрадчиво произнес: — Да, и как я мог просто уйти, не забрав с собой то, что принадлежит мне?

Принадлежит…

Меня бросило в холод, потом в жар, и чистейшая ярость пронеслась пожаром по моему телу.

Ублюдок!

— Ты не посмеешь, Хельтайн! Ты не украдешь мою дочь и не сделаешь ее рабыней! — зашипела я, готовая голыми руками разодрать прутья и выцарапать тритону глаза.

От его улыбки стало по-настоящему жутко.

— Посмотрим, матушка. Посмею ли я?

Это было уже слишком.