Бракованные

Ольга, заметив меня, закатывает глаза, но остается рядом с бабушкой. А Нина Юрьевна улыбается, и только сейчас я понимаю, что Мирослав похож на маму и бабушку. Мы останавливаемся у фуршета, берем закуски (меня хватает только на сырную шпажку) и по бокалу розового игристого. Ева Яковлевна успевает переброситься еще парой фраз с гостями и даже умудряется представить меня им как жену Мирослава. Я снова получаю комплименты, идущие в комплекте с любопытными взглядами, и надеюсь, что Евсеев не задержится надолго, потому что в море с таким количеством акул я плаваю впервые.

– Ксюшенька, как хорошо, что вы приехали вместе. Я уж думала, что с прошлого раза ты к нам в дом ни ногой, – посмеивается Нина Юрьевна.

– Извините, я отойду ненадолго. – Быстро исчезает из поля зрения Ольга. Да, я ей все еще не нравлюсь, это слишком заметно.

– Я не могла пропустить ваши именины. Еще раз с днем рождения.

– А, это Яша все норовит праздники устроить и всех пригласить. Мне бы хватило тихого семейного ужина, – говорит женщина, но восхищенный взгляд, которым она обводит комнату, твердит об обратном. И Яков Игнатьевич, каким бы ужасным мужчиной мне ни казался, все же замечательный муж, раз спустя столько лет тонко чувствует настроения и желания жены.

– Ксения, а расскажи, как вы познакомились с Мирославом, – просит Ева Яковлевна. – Я здесь, кажется, единственная, кто не знал о вашей свадьбе.

– О, у нас не было свадьбы. Мы просто расписались.

– Что-о-о? – Губы Евы Яковлевны округляются, а брови взлетают вверх. – Мой расчетливый сын решил, что тратить миллионы на свадьбу – кощунство?

– Не в этом дело, – отвечаю уклончиво, хотя внутри зреет желание запротестовать и отстоять честь Мирослава. Сомневаюсь, что он бы поскупился на женитьбу, если бы она была по любви. – Мы с Мирославом работаем вместе, поэтому не хотим, чтобы все знали о нас.

– Да, счастье любит тишину, с этим я согласна, – кивает каким-то своим мыслям Ева Яковлевна. – Но надеюсь, мой сын хотя бы поухаживал за тобой как следует.

Невольно прыскаю, вспоминая недовольного Евсеева посреди отеля и наш разговор в номере. Да, ухаживаниями это не назовешь. А если вспомнить все наши словесные перепалки, то и вовсе получится, что мы все время только собачились. Но, к счастью, правды от меня никто не требует, а Еву Яковлевну я вижу в первый и, возможно, последний раз в своей жизни, поэтому вру ей с легкостью:

– Конечно. Не обошлось, правда, без ссор, но ваш сын – прекрасный мужчина.

– Мне нравится, куда зашел ваш разговор, – раздается за моей спиной, а после горячая мужская ладонь ложится на талию. Вздрагиваю от неожиданности, но оказываюсь прижата к телу босса. – Не заскучала? – Наклоняется ко мне Евсеев, а я думаю, как бы осторожно наступить каблуком на его ногу, чтобы было больно, но незаметно. О таком мы не договаривались. И это я не только о выходке Мирослава, но и о реакции тела, которому неожиданно понравилось происходящее.

– Не успела. У тебя чудесная мама.

– Да-да, и я жду вас двоих в гости. И не отнекивайся, родной, теперь не только о работе думать нужно.

Через несколько минут мы проходим к столу, где мне отводится почетное место между Мирославом и его братом. Видимо, чтобы защищали с обеих сторон от опасных родственников. Правда, из представляющих опасность только Ольга с Ренатом и Яков Игнатьевич, но последний сегодня занят любимой женой.

– Все в порядке? – спрашивает Мирослав, ставя передо мной полный бокал с шампанским. Он снова слишком близко, еще немного, и его нос коснется моей щеки.

– Да, – киваю и улыбаюсь, замечая, что на нас смотрит Ева Яковлевна. – Почему вы все Евсеевы? Твоя мама ведь была замужем, – вдруг спрашиваю, понимая, что никак они не могли остаться Евсеевыми, если только кто-то очень влиятельный не приложил к этому руку.

– Отец не выдержал давления деда и ушел, когда Оле исполнилось три. А дед забрал нас с мамой к себе и сказал, раз он воспитывает нас, то и фамилию мы должны носить его. – Мирослав говорит спокойно, для него это давно свершившийся факт, а мне становится не по себе. Вряд ли Яков Игнатьевич был тем самым дедом, который баловал внуков, покупал им мороженое втихую от родителей и закрывал глаза на маленькие промахи.

– Ого, – все, на что меня хватает.

– Поешь, чтобы быстро не захмелеть. Я видел, что в последний раз ты ела только утром, – прерывает поток моего любопытства Евсеев и кивает на салат, который мне незаметно подал официант.

В программе вечера поздравления и танцы, без конца звучат тосты, Нина Юрьевна смущается и не переставая благодарит мужа за то, что все организовал, а Яков Игнатьевич крепко обнимает супругу и иногда целует ее руки. Не знай я старшего Евсеева, подумала бы, что это божий одуванчик. Я почти все время отмалчиваюсь и не вовлекаюсь в беседы, только Ярослав не оставляет попыток меня разговорить, но чем больше вопросов он задает, тем сильнее я жмусь к Мирославу, который во всей этой семье внушает мне неоспоримое доверие.

– Мы здесь надолго? – Перевожу взгляд на босса, который цедит коньяк.