Бракованные

– Я обычно трачу в три раза больше времени, – улыбается мне. Снова мы слишком близко, по коже бегут мурашки, которые очень кстати прячутся под длинными рукавами платья.

– Новичкам везет. – Задираю нос от гордости, что смогла обойти самого Евсеева, которому всегда безупречно удается любое дело. – Это были первые запонки в моей жизни.

– Значит, мне досталась все же лучшая жена, – подмигивает Мирослав, вгоняя меня в краску. – Поехали?

– Да, только возьму сумку.

Сегодня очередное испытание для нас – день рождения Нины Юрьевны. На празднике семья соберется в полном составе, даже мама Мирослава будет. Она уже много лет живет на вилле в Испании и приезжает только по особым случаям, зато охотно зовет детей и внуков гостить. На моей памяти Евсеев летал в Испанию всего раз и то на два дня. Так что в коллекции странных родственников плюс один экземпляр.

* * *

В доме Евсеевых сегодня все по-особенному суетливо. Персонал завершает приготовления и сервирует круглые столы. Гостей намечается приличное количество, и они уже начинают прибывать. Мы приезжаем хоть и раньше, но точно не в числе первых. Мирослав по-хозяйски проходит внутрь и ведет меня за собой.

Мы вручаем Нине Юрьевне подарок, она расцеловывает нас в щеки, и волнение отступает. Остается только радость, потому что эта милая женщина встречает нас так открыто и искренне, что невозможно не отпустить беспокойство, чтобы разделить праздничное настроение. Дом, кажется, тоже выглядит светлее, чем в прошлый раз. И хоть я почти ничего не запомнила, но сейчас находиться здесь гораздо комфортнее.

Сегодня на нас практически никто не обращает внимания: этим вечером звездный час, к счастью, принадлежит не мне и не Мирославу, поэтому нам удается найти место в сторонке и немного побыть в тишине, правда, она длится недолго, потому что наше уединение разбавляют Яков Игнатьевич с Евой Яковлевной, которая во мне дыру прожжет, если продолжит смотреть.

– Мирослав. – Глава семейства на внука глядит снисходительно, но все же от меня не укрывается искорка гордости, мелькающая на несколько мгновений. – Ксения, – кивает мне после того, как обменивается рукопожатием, – разрешите представить мать Мирослава и мою дочь. Знакомьтесь, Ева. Ева, а это Ксения, жена твоего старшего сына.

Ева Яковлевна молчит, разглядывает нас с Мирославом, а после улыбается неожиданно приветливо и бросается с объятиями.

– Боже, Мир, ты почему не сказал мне? – мягко отчитывает Евсеева мама. – Я теперь выгляжу глупо перед твоей супругой. Вы очень красивая, Ксения.

– Спасибо, Ева Яковлевна. – Киваю и неосознанно хватаюсь за плечо Мирослава, ища поддержки, потому что родственников слишком много, а я у себя одна. И хочу уйти отсюда целой как физически, так и морально.

– Если бы ты жила дома, а не неизвестно где, знала бы, как позорит твой сын всю семью, – вмешивается Яков Игнатьевич. Он собран, лицо его непроницаемо, но несложно догадаться, что внутри он кипит. Это, видимо, фамильная черта: сохранять абсолютное внешнее спокойствие, пока в душе извергается вулкан.

– Давай не будем устраивать сцен. Знаю, тебе очень хочется, но ради мамы, твоей жены, веди себя прилично, – осаживает отца Ева Яковлевна, пока я пытаюсь держать рот закрытым и не ронять на пол челюсть от удивления. Неужели кто-то в семье может противостоять старшему Евсееву?

– Вы надолго приехали? – увожу разговор в другую сторону, потому что быть свидетельницей семейной ссоры не горю желанием, хоть официально и являюсь частью этой семьи.

– Нет, улетаю послезавтра. – Она подходит ко мне и, мягко взяв за руку, буквально отрывает от Мирослава под удивленный взгляд последнего. – Пойдем, Ксюша, мужчины даже в праздник не могут отвлечься от работы, так что пусть решают свои проблемы. Поэтому папа меня и привел: надо было, чтобы кто-то отвлек тебя от Мира.

– Все в порядке? – Останавливаюсь и смотрю на потрясенного Евсеева. Он мне что-то недорассказал? Или у нас новые проблемы, о которых я узнаю завтра утром, когда у меня сорвется выходной?

– Да не переживай, – улыбается Мирослав. – Поболтай пока с мамой, я скоро вернусь.

И это все, что он мне говорит? Хочется потребовать правдивых ответов, рвануть обратно к Евсееву и выбить правду вместо жалкой отмашки. О том, что я останусь одна среди его родни, меня никто не предупреждал. А если они с меня живой не слезут? Сколько мне притворяться, что я с их любимым внуком и сыном по любви, а не из-за корысти?

– Пойдем-пойдем, здесь слишком громко и нет шампанского. – Ева Яковлевна уводит меня от мужчин прямиком к своим маме и дочери.