Бракованные

Протягиваю руку и будто бы во сне касаюсь пальцами гладкого отполированного дерева. Интересно, для чего здесь бита? Чтобы… убивать? Да ну! Это же бред какой-то! Где я вообще этих глупостей нахваталась? У меня, конечно, большой прибабах, но я никогда не была жертвой насилия, чтобы шарахаться от простых палок, даже если в чьих-то руках они становятся смертоносным оружием. Так-то и футбольным мячом можно вырубить человека, и шестом для прыжков в высоту. Уж про боксерские перчатки и вовсе молчу.

– Я бы мог сказать, что мне ее подкинули, или друг попросил подержать у себя, но не буду.

Мирослав стоит, спиной на автомобиль опирается, согнув ногу в колене, и крутит в руках сигарету. Разминает в пальцах, глядя на меня искоса, а на губах блуждает загадочная усмешка.

– Ты очень много куришь, – замечаю и одергиваю руку. Прячу ее за спину и, задрав подбородок, смело смотрю на Мирослава.

Мне нет смысла его бояться. Он мне ничего плохого не сделал.

– А еще бью людей, – хмыкает. – Ты же снова об этом думала, да? Скажи, представила меня, наверное, со звериным оскалом на роже, всего такого злого. В твоих фантазиях я ломаю кости всякому встречному-поперечному в свободное от работы время?

Мирослав обхватывает губами сигарету, зажимает ее уголком рта, а я захлопываю багажник.

– Ни о чем таком я не думала, – вру и еще выше нос задираю.

– Так я и поверил, – усмехается, ослепляет белизной зубов.

Мы смотрим друг другу в глаза, будто бы не дыша. Мирослав плавно отталкивается от машины и сокращает расстояние между нами до опасного минимума. Если бы мы стояли сейчас в помещении, мне бы определенно не хватило кислорода.

– Выбрось огрызок, – говорит на полном серьезе, а я только сейчас понимаю, что так и сжимаю его в руке.

– Тут нет урны.

– И правда. Тогда сюда давай.

– О чем мы вообще разговариваем? – удивляюсь и вкладываю в раскрытую ладонь заветренный огрызок.

– Обо всем. Встретимся в «Ирландии», – говорит, заправляя мои волосы за уши. – Не опаздывай.

Развернувшись, я ухожу в сторону арки. Там, в нескольких метрах за ней мой подъезд, и только оказавшись в квартире я выдыхаю скопившееся внутри напряжение.

«Все-таки он очень странный», – говорю фарфоровой сове, стоящей на полке в моей комнате.

«И опасный», – будто бы отвечает она мне, и приходится согласиться.

«Но красивый».

«Очень. Но у него бита».

«И голос».

«Красивый голос», – соглашается со мной наконец сова.

Новое платье отправляется в стиральную машинку, я отправляю в рот бутерброд с колбасой и тороплюсь к вещевому шкафу. Скоро начнется смена, а там Мирослав… нужно переодеться. Сова смотрит на меня с осуждением. Скептически. Будто снова пытается сказать, что мальчик с битой в багажнике – не тот человек, с которым мне нужно сближаться. Но руки уже тянутся к джинсам. Они висят мертвым грузом, укоризненно раскачиваются, и я впервые рискую их надеть. Потому что слишком узкие. Настолько, что попа уж слишком соблазнительно в них смотрится. Зачем я их купила? Кажется, тогда меня тоже уговорила Оля, нахваливала мой зад, восхищалась, а я все-таки оплатила покупку, в большей степени, чтобы подруга от меня отстала.

Но сейчас мне хочется их надеть. Всей душой надеюсь, что за несколько месяцев не располнела и все-таки влезу в ультраузкие штаны, слишком соблазнительные для девочки со шрамами. Но удача сегодня полностью на моей стороне. Осматриваю себя со всех сторон, мысленно бью по рукам, чтобы не стащить штаны с округлой попы. Хм, а ничего же… отлично смотрится. Остается пять минут, я поправляю макияж, делаю его сильнее, «прочнее» тон. Скрываю по максимуму все неровности и бугры, хотя оно только в рекламе Инстаграма помогает на сто процентов.

***

– Вау-вау! – восклицает сестра, когда появляюсь наконец на работе, даже ни на секунду не опоздав. – А кто это у нас такой красивый?

Катя ловит меня, заставляет повернуться несколько раз вокруг своей оси, а мои щеки румянец выжигает.

– Ой, да штаны просто старые нашла… решила надеть.

– Да-да, штаны старые, конечно же, конечно, – совершенно серьезно кивает Катя, но в глазах смешинки пляшут. – Что-то я их не помню, ну да ладно, я уже старая, у меня могут с памятью быть траблы.

– Не выдумывай! – прошу возмущенно и, отвернувшись, укладываю в шкафчик сумку.

– И не думаю выдумывать, – фыркает Катя. – У тебя потрясная фигура, а ты все в балахонах прячешься. Ну разве так можно?

Эти разговоры без начала и конца уже знатно мне надоели, но слушаю каждый раз и даже не возмущаюсь, потому что Кате только дай повод за что-то зацепиться и вскочить на любимого конька: мои комплексы и методы борьбы с ними. Если начну переругиваться, до утра не закончим, а так сестра поговорит сама с собой и успокоится.

– Все-таки отличные штаны, и попа у тебя отличная. Всегда такое носи! – милостиво разрешает мне Катя, а я прыскаю смехом.