Бракованные

– Как она, кстати? – спрашивает Мир и настойчиво обхватывает мою руку, укладывает себе на колено. Будто я исчезну, если он перестанет меня касаться.

– Она боец, – усмехается Брэйн. – Ругается на меня, что работать ей запрещаю. А как ей разрешить, если у нее живот, как воздушный шар, и ноги отекли? Нет уж, пусть сидит у родителей, а то у меня инфаркт с ней будет. Упертая же, невозможно.

– Пацан будет?

– Пацан, – гордо заявляет Брэйн и грудь выпячивает.

Господи, это очень мило.

– Мне кажется, вы будете хорошим отцом, – говорю внезапно, сама от себя этого не ожидая, но поздно ловить слова.

Брэйн хмыкает. И будь я проклята, если на его щеках не выступил смущенный румянец.

– Мир, кстати, покажи бок, – вдруг требует, и Мирослав, улыбнувшись мне, задирает футболку.

Мамочки, вот я и увидела его торс, и он… нет, это слишком красиво. Мирослав подходит к Брэйну, поворачивается левой стороной, а тот рассматривает свежую татуировку под пленкой и удовлетворенно улыбается.

– Одно счастье для меня, когда клиенты ухаживают за татуировками. А то вечно напортачат, мылом хозяйственным помоются, а потом мастер виноват, что там все воспалилось.

Видно, это его больная мозоль, потому что он еще долго рассуждает о безответственности некоторых товарищей, а я слушаю с интересом.

– Одевайся, Мир, ты лучше меня все знаешь.

Смеется, а Мирослав, к моему разочарованию, надевает футболку.

– Так, молодежь, пейте чай и рассказывайте. Дядя Брэйн послушает.

Делает несколько оборотов вокруг своей оси, кресло под ним угрожающе скрипит, а я откашливаюсь. О чем рассказывать? Об аварии? Неловко. И так видно, что со мной что-то случилось, а сыпать подробностями я не большой любитель. Мир успокаивающе гладит мою руку, подается чуть вперед, будто бы меня от всего на свете закрывает, и говорит:

– Нужна твоя консультация как профессионала, – вкрадчивым тоном заявляет, даже немного голос понижает. – Перекрытие шрамов. Можешь по этому поводу просветить?

Брэйн склоняет лысую голову набок, сверкает татуировкой и кивает.

– Конечно. Площадь поражения, я так понимаю, значительная?

Неужели так заметно?

– У меня просто опыт, – ободряюще улыбается. – Не бойся, девочка, я могила. Все, что происходит в моей студии, остается тут и нигде больше не появляется.

– Вы имели дело… с множественными шрамами? – спрашиваю и краснею как-то вдруг и полностью.

– Арина, мои лучшие друзья – байкеры. Я сам однажды вылетел с мотоцикла и чуть не убился к чертовой бабке; один неадекват как-то раз подстерег меня и пырнул от души ножом в живот. Я и не такое видел, я опытный.

Знаете, что меня подкупает в нем больше всего? Открытость и честность. Ему хочется доверять, и я решаюсь. На платье у ворота три маленькие пуговки, и я, смущенно кашлянув, как в бурный ручей ныряю. Быстро, чтобы не передумать, расстегиваю пуговку одну за другой, расширяю вырез. Обнажаю кривые рубцы, фокусируя взгляд на какой-то картине. После закатываю рукава, ни на кого не глядя, и жду чего-то. Я не вижу деталей рисунка, потому что перед глазами от стыда все плывет, но так я хотя бы не вижу лица Брэйна. Так мне проще – спрятаться всегда легче.

– Фак, – выдыхает Брэйн, а рука Мирослава с силой сжимает мое колено.

– Красиво, да? – усмехаюсь и дрожащими пальцами пытаюсь застегнуть пуговицы.

Но Мир убирает мои руки и в две секунды справляется сам. Черт, я ведь так и привыкнуть могу к тому, что часть моего груза на себя принимает.

– Не нервничай, тут врагов нет, – шепчет на ухо и усаживает себе на колени. – Вот так вот лучше, а то сбежишь еще.

– Не сбегу.

– Что-то не похоже.

– Мир, это неприлично, пусти, – мы шипим друг на друга, возимся, но Брэйна, похоже, сложно удивить.

Он думает. Берет со стола ручку, стучит ею себя по ладони, смотрит в сторону, а между бровей от размышлений глубокая складка. Сколько ему? Не больше тридцати, но в глазах мудрость.

– А сама ты что по этому поводу думаешь? – Брэйн смотрит теперь на меня прицельно, разбирает на молекулы, ищет во мне сомнения. Видит их, потому и спрашивает.

– Это была моя идея, – парирует Мир. – Просто решил, что твоя консультация не помешает.

– Правильно решил. Но вдруг девушка не хочет?

– Я… я не знаю. Просто никогда не думала о таком варианте.

– Подумай, – то ли просит, то ли приказывает Брэйн и берет со стола визитку. – Это моя личная. Я могу тебе помочь, просто ты должна действительно этого хотеть. С обратной стороны ссылка на мою инсту, в ней все работы. Стиль оценишь на досуге, мастерство. И контакты указаны, если все-таки решишься.

Забираю картонку из пальцев Брэйна, в кулаке ее сжимаю, как билет в какой-то новый неизведанный мир. Ерзаю на коленях Мирослава, ощущаю тяжесть его ладоней на своих бедрах, но сейчас в этом нет интима и сладостной дрожи. Только безмолвная поддержка, от которой я смелею окончательно:

– Если я все-таки решусь, можно, чтобы татуировку мне делали вы?

Облизываю пересохшие губы, смотрю прямо в лицо Брэйна, в его глаза ореховые, а он кивает. Просто кивает, и это значит намного больше всяких громких слов.