Бракованный

Никому, ни одному человеку я не признался в том, что именно произошло в доме Пороховых в тот день. Даже друзьям, тем, кто помог мне сбежать из этого проклятого городишки.

Кстати, надо бы навестить ребят.

– Не напоминай мне о тех событиях, – попросила Элеонора. Лицо ее вдруг как-то заметно осунулось, черты обострились, а морщины стали более заметны. – Мне тяжело вспоминать об этом. Денис, он…

Когда-то давно я хотел, мечтал увидеть ее такой. Осунувшейся, жалкой старухой, оставшейся у разбитого корыта. Ночами, лежа в сиротской жесткой койке, грезил тем, как появлюсь перед Элеонорой, весь такой сильный, ловкий, при деньгах и хорошей работенке. Но сейчас, глядя этой женщине в глаза, испытывал странное равнодушие. Ее вид не доставлял мне радости. А помыслы стали уже совсем другими. В какой-то степени мне было даже жаль ее. Элеонора потеряла дорогого человека. Пусть пиздюка и раздолбая, но все-таки любимого.

– Слышал о Денисе, – вслух заметил я. – Сочувствую потере.

Мне он тоже вроде как был братом, хотя мы и не были близки. Даже не общались. Говорят, близнецы приобретают неразделимую связь. Чувствуют боль друг друга и радость. Но у меня ничего не екнуло, когда Денис кончился. И потом, когда узнал о его смерти.

– Ничего… – кончиками пальцев Элеонора промокнула глаза, приняв из рук молчаливого секретаря носовой платок. – Главное, что у меня остался внук. Денис – мой свет в окошке. Жду не дождусь того момента, когда он станет взрослым и возьмет семейное дело в свои руки. Он достоин всего самого лучшего.

Я не сдержал усмешки.

А как же все те парни, которых ты использовала в своих грязных делишках? Скольких пустила в расход великая Элеонора Порохова? Особенно в те года, когда лишилась мужа. Там были такие разборки, что пыль стояла столбом, а бывалые бандиты вздрагивали, услышав твое имя.

– Он тоже Денис? – заметил я, скептически приподняв бровь.

Ну, и зачем давать ребенку имя умершего сына? Ничего поинтереснее не нашлось? И вообще, если этот мальчик действительно мой сын… Ему не понадобится ничего от Элеоноры Пороховой. И его воспитанием я займусь сам, иначе, чем черт не шутит, он может повторить «подвиги» своего невеликого тезки.

– Тебе какая разница?! – вспылила Элеонора.

Глаза ее налились злостью. Она была готова рвать на куски каждого, кто хоть словом обидит ее сыночка. Вот такой я ее помнил. Сколько раз стоял под дверью богатого дома и мечтал, чтобы она обратила на меня внимание. Но она видела только Дениса. Ведь он не был бракованным. А меня ловили, били и возвращали в детдом. Одного доброго взгляда, ласкового слова этой женщины, казавшейся мне прежде идеалом, было бы достаточно, чтобы сделать меня счастливым.