Бранденбургские ворота

— Это я, — ответил человек. — Идите за мной.

Они прошли по слабо освещенному коридору, из которого, судя по дверям справа и слева, можно было попасть в комнаты соседей. Из общей кухни пахло дешевой соленой рыбой. Закрыв за собой дверь, Хазе спросил полуутвердительно:

— Вы господин Бугров?

— Бугров.

— Извините, у меня не убрано. С женой разошелся, а на прислугу нет денег.

— Понятно.

— Присядьте. Кофе еще теплый — хотите?

— Нет. Недавно пил.

Они присели по разные стороны стола, заваленного книгами, писчей бумагой и окурками.

— Не найдется ли у вас закурить? — спросил Хазе. — Я как раз собирался пойти за сигаретами.

— Пожалуйста.

Бугров положил перед хозяином пачку. Закурили. Судя по тому, как жадно, несколько раз подряд затянулся Хазе, он был страстный курильщик и давно не курил.

— Вы не читали моих книг?

— Не приходилось. С репортажами в «Вечерней газете», правда, ознакомился.

— Тогда вы меня совсем знаете. Репортажи я пишу, чтобы не околеть с голоду. Продаюсь за кусок хлеба. Оправдаться пытаюсь тем, что напишу когда-нибудь настоящую честную книгу.

Хазе показал на тонкую стопку, лежавшую между стареньким «ундервудом» и закопченной спиртовкой:

— Моя книга будет написана не скоро. А то, что я хочу рассказать вам, не терпит отлагательства. Надо, чтобы люди об этом узнали как можно скорее. Это касается «дня икс». Я расскажу вам…

— На всякий случай должен предупредить вас, что в советской прессе не принято…

— Не договаривайте. Я беден, но у меня есть убеждения, за которые я могу пойти на костер. Платы мне не требуется.

— Извините! Я не хотел вас обидеть.

— Я считаю своим долгом действовать, если могу предотвратить пролитие человеческой крови. Только поэтому и рассказываю вам сейчас то, что узнал случайно…

Хазе произнес всего несколько фраз, и Бугров понял, что рисковал не зря. Не открывая, откуда ему это известно, немец назвал пункты в Западном Берлине, где собираются и проходят специальную подготовку вооруженные отряды для нападения на ГДР. На днях в Западный Берлин прилетела Элеонора Даллес, сестра государственного секретаря США Джона Фостера Даллеса и начальника американской секретной службы Аллена Даллеса. Она считается экспертом Госдепартамента США по германскому вопросу, но, что гораздо важнее, Элеонора Даллес — доверенное лицо «германской группы», большого американского бизнеса, имеющего интересы в ФРГ и Западном Берлине.

Появление Элеоноры всегда предшествует крупным авантюрам ее «братьев-разбойников», как выразился Хельмут Хазе. Даллесы не только связаны с большим бизнесом» но и обязаны ему своим выдвижением на государственные посты. Их теперешняя сверхактивность в Европе вполне объяснима.

Элеонора Даллес нанесла визит обербургомистру Рейтеру. На его квартире она имела встречу с представителем «Исследовательского совета по вопросам объединения Германии» и, по-видимому, получила все необходимые сведения о ходе подготовки к «дню икс». Там же она совещалась с руководителями упомянутых выше спецотрядов и вручила им крупные денежные суммы. К ассигнованиям «дня икс» причастны «Фонд Форда», рокфеллеровский нефтяной трест «Стандарт Ойл оф Нью-Джерси» и еще пять или шесть промышленно-финансовых тузов США.

— Приготовления вступили в завершающую стадию, — заключил рассказ Хельмут Хазе. — Авантюра может привести к кровопролитию, тысячам человеческих жертв. Нельзя этого допустить ни в коем случае!

— Что же, по-вашему, можно сделать? — спросил Бугров. — Как вы себе представляете возможное противодействие?

— Помочь можете только вы — ваша сильная армия.

Бугров усмехнулся:

— Благодарим за честь, как говорится. Разумеется, сил у нас достаточно, чтобы сорвать эту преступную затею. Но вы представьте себе, что будет твориться потом? Какой визг поднимется в «свободном западном мире»? В каких несусветных преступлениях нас обвинят?

— Представляю. Но другого выхода нет. Будущие историки восстановят правду. И народы Европы — прежде всего наш многострадальный немецкий народ — отдадут должное благородству вашей страны.

Бугров решил сразу же отправиться к советнику Паленых, а потом к Вернеру Бауэру. Однако по дороге ему пришла в голову дерзкая мысль: прежде чем заявиться к ним, следует убедиться самому, что сведения западноберлинского журналиста достоверны. Для этого достаточно взглянуть на один из трех «штабов», о которых он рассказывал.

От центра города «Победа» стала забирать севернее, к району Шпандау. Андрей редко бывал здесь и, чтобы не сбиться, держал в голове «кроки». Кроме того, он помнил описание виллы «Хуфайзен», сделанное Хельмутом Хазе с изрядным журналистским мастерством. Вилла стоит на полуостровке, выступающем ровным полукругом, и имеет такой же полукружный фасад, обращенный к воде. Поставлено здание на высоком цоколе из дикого камня, очень похожем на копыто. Но копыто есть и у черта — это нехорошо, а вот подкова — несомненно приятный символ, поскольку сулит счастье. Поэтому владелец и назвал свою виллу «Hufeisen»[101].