Бранислав Нушич

Йованка Барьяктарович, миленькая женщина, но не очень талантливая актриса, сперва заигрывала с директором, но, когда их любовные свидания стали постоянными, серьезно влюбилась в него. Она принадлежала к тем страстным, но нерешительным натурам, которые мучаются двусмысленностью своего положения и тем не менее неспособны избрать что-либо одно. Такие женщины прекрасно уживаются с двумя мужчинами. Терзаясь, они отдаются любовнику. Терзаясь, они требуют внимания от мужа. Она клялась Браниславу в любви и тут же уверяла его, что никогда не сможет оставить мужа.

Нушич и не требовал от нее этой жертвы, он и сам никогда бы не оставил Даринку с детьми. От безнадежности и нервности страсть, принимаемая за высокую любовь, все разгоралась. В конце концов Йованка постаралась убедить себя, что семья не должна разрушаться, что семья — это жалкая, но необходимая проза, которая призвана оттенять поэзию любви. Такая «философия», видимо, вполне устраивала Бранислава, и он охотно соглашался с Йованкой. Но нелепо думать, что во всем этом была хоть доля цинизма. Просто в жизни иногда встречаются неразрешимые задачи, и люди как бы зарывают головы в песок, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Но страусовая политика редко доводит до добра. Йованка ждала ребенка, и услужливые люди довели до сведения господина Барьяктаровича, что еще не известно, кто повинен в этой семейной радости. Господин Барьяктарович оказался человеком весьма практичным и поспешил воспользоваться интересным положением жены.

Кроме того, что он был актером, в обязанности ему вменялось пополнение гардероба театра. Он по-прежнему заказывал портным костюмы, аккуратно получал в кассе деньги для расчетов с поставщиками и так же аккуратно прятал их в собственный карман. А поставщиков направлял прямым ходом в правление театра, уверяя их, что они все получат сполна от самого господина директора.

Нушичу платить было нечем, и в конце концов ему пришлось пойти на разговор с разгневанным супругом своей любовницы. Произошла сцена, достойная пера комедиографа. Господин Барьяктарович явился к господину директору с пистолетом и в благородном гневе потребовал сатисфакции…

Во всяком случае, такими слухами питался в то время город Новый Сад. Как бы там ни было, положение директора было не из лучших.

Спасла его мужественная и находчивая Даринка. Обычно ревновавшая супруга по любому поводу, теперь она хладнокровно боролась за своего мужа, приняв его сторону против всего и вся. Даринка явилась на квартиру к Барьяктаровичам и только ей самой ведомым способом уговорила супругов отказаться от всяких притязаний.

Более того, она убедила их не расставаться друг с другом во имя их будущего ребенка. А для того чтобы прекратились всякие кривотолки, Даринка говорила всем и каждому, что будет крестной матерью ребенка этой милой пары Барьяктаровичей, близких друзей дома господина директора театра.

Но Даринка была не всесильна. Нушича ждал новый удар, отвести который она уже не могла.

Ревизия бухгалтерских книг театра показала, что учет доходов и расходов велся, мягко говоря, неверно. И уж, безусловно, за деятельность бухгалтера в ответе директор. Нушич увлекся творческими делами, доверился…

Хозяйствование в белградском Народном театре его ничему не научило.

Нушич сделал единственно возможный шаг — он подал в отставку. Отказавшись от причитавшегося ему жалованья и пообещав выплатить недостающую в кассе сумму, он вернулся с семьей в Белград.

Но молва опередила его. Говорили о его скандальной связи с Барьяктарович, приписывали ему финансовые злоупотребления, хотя даже строгие ревизоры не предъявляли Нушичу никаких претензий. Снова припомнилось его поведение в царствование последнего Обреновича.

Прежде весь Белград побаивался острого языка Бранислава Нушича, теперь за его остроты мстили клеветой, мстили за то, что когда-то боялись его…

Обремененный семьей и неожиданно появившимся громадным долгом, без службы и постоянного источника дохода, Нушич оказался в катастрофическом положении. Ни талант, ни исключительная работоспособность были уже не в счет. Во-первых, в те времена никто не мог прожить на литературные заработки. Во-вторых, эти заработки во все времена нерегулярны. И в-третьих, клевета сделала свое дело — заработков почти не было. А уж о новой службе и говорить не приходилось…

Жить было не на что и незачем. Оставалось одно — исчезнуть. И Бранислав Нушич исчез.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ БЕН-АКИБА

Будь я министром и убеги у меня поросенок, я бы оповестил об этом все окружные управления полиции.

«Министерский поросенок»