Бранислав Нушич

Летом того же года на Корфу южнославянские националисты разработали план объединения в одно государство Сербии, Черногории и всех хорватских, словенских и сербских земель, входивших в Австро-Венгрию. Во главе нового государства должен был стать честолюбивый Александр Карагеоргиевич.

Нарождалась Югославия, о которой мечтали и Нушич, и Гаврило Принцип, и принц Александр, и Апис, и миллионы других славян, хотя представление о будущем у всех было разное.

Но не все, далеко не все дожили до этого события…

ГЛАВА ВТОРАЯ «Я ПАЛ В БОЮ…»

Страхиня-Бан Нушич к началу войны получил аттестат зрелости. Юноша, как и отец, был небольшого роста, крепкий, темпераментный. По возрасту его еще не брали в армию. Но в первые же дни войны он решил записаться в добровольческую роту, формировавшуюся из выпускников школ и студентов. Ага пытался удержать его от этого шага, стал уговаривать подождать немного.

И тут Ага, воспитывавший детей в патриотическом духе, услышал возражение, которого и следовало ожидать:

— Какое право ты имеешь отговаривать меня? Ты, записывавший чужих детей в добровольцы в девятьсот восьмом году?

Нушич вспомнил свое детство. Вспомнил, как он бежал из дому, чтобы присоединиться к ученической роте, шедшей сражаться с турками. Могло ли яблоко упасть далеко от яблони?.. И Ага с Даринкой, обливавшейся слезами, проводили своего единственного сына на фронт.

В первом же бою от ученической роты почти ничего не осталось, Страхиня был ранен в ногу. Лечиться его отпустили в Скопле. Даринка, выхаживая его, с ужасом думала о том времени, когда ей снова придется расстаться с сыном, рвавшимся на фронт. Она тайком поговорила с одним из друзей Аги, врачом Светозаром Пешичем, который был председателем военно-медицинской комиссии, и попросила его во что бы то ни стало освободить Страхиню. Тот дал слово сделать все, что в его силах, и молодого Нушича забраковали.

Дело кончилось великим конфузом для добрейшего врача. Страхиня взбунтовался. Он открыто обвинил друга своего отца в недобросовестности и потребовал нового освидетельствования, но уже другой комиссией. И добился своего.

Мать не могла успокоиться. Влиятельные знакомые Нушичей, среди которых были генералы, уговаривали юношу остаться служить в тылу, убеждая его, что «интеллигенция после войны будет для Сербии нужнее хлеба». Уговоры не помогли. Страхиня снова выехал на фронт.

Даринка заставила Агу поехать в штаб Верховного командования сербской армии, находившийся в Крагуевце. Писателя встретили там почтительно. В коридоре штаба его увидел главнокомандующий, принц-регент Александр, и пригласил к себе на обед. За обедом регент спросил:

— Вам ничего не нужно, Нушич?

— Спасибо, ничего, — ответил Ага.

Свое состояние во время этого обеда Нушич, вернувшись в Скопле, объяснил так:

— Я имел возможность освободить его от фронта и не мог…

Ага знал своего сына. Тот никогда бы не простил такого предательского поступка… даже отцу.

Во время этой поездки Ага встретился в городе Нише с председателем совета министров Николой Пашичем. Патриарх радикалов сказал ему, что хочет послать драматурга Миливоя Предича в Россию — представлять сербскую культуру, помогать ставить там сербские пьесы в связи с повышенным интересом русской публики ко всему, что было связано со славянским союзником России.

Казалось бы, такая преамбула не имела никакого отношения к Нушичу. Но вдруг Пашич заговорил о том, что представитель Сербии должен быть степенным человеком. Он не сомневается в деловых качествах Миливоя Предича, но было бы лучше, если бы тот поехал в Россию женатым, а так как ходят слухи, что молодой драматург ухаживает за дочерью Нушича, то, возможно, есть смысл соединить их узами брака…

Миливою Предичу, или Миме, как его звали все, было тридцать лет. Красивый, способный, бойкий, он вел в Белграде рассеянный образ жизни и славился своими любовными похождениями. Естественно, что отец Гиты с неодобрением наблюдал за стремительным сближением Мимы с дочерью. Дочь Нушича обладала той спокойной женской мудростью, которая так привлекает мужчин, устающих от взбалмошных и ветреных прелестниц. Гита, безумно влюбившаяся в Миму, уже пыталась получить согласие отца на свой брак с легкомысленным холостяком, но всякий раз ее попытки кончались ничем.

На этот раз вернувшийся из поездки Нушич велел Даринке подготовить все, что нужно, для венчания. Возможно, Ага решил, что он не вправе стоять на пути у молодых людей. Могло сыграть свою роль и нежелание подвергать дочь превратностям войны — обширная Россия казалась самым безопасным местом на земле. К тому же Миливой Предич был близким родственником друзей Аги — знаменитого художника Уроша Предича и композитора Стевана Мокраньца. Породниться с ними было заманчиво.