Бранислав Нушич

…Однажды он, преисполненный восторга и гордости, изложил мне план моего погребения: во главе процессии понесут подушечки с орденами, потом венки, хоругви, потом пойдет хор певчих и так далее…

— Только прошу вас, — прибавил он, — вы уж постарайтесь умереть летом. Летом день длиннее и церемонию не приходится сокращать.

Как видите… я не только примирился с содержанием этой последней главы моей биографии, но и сделал все необходимые приготовления. Теперь мне остается только умереть, чтобы публика, ожидающая конца представления, могла разойтись по домам. Я обещаю вам, что и в этом отношении я сделаю все от меня зависящее.

«Автобиография»

ГЛАВА ПЕРВАЯ О ПОЛЬЗЕ НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Год 1928-й принес Нушичу большие неприятности.

Суд лишил его всех отчислений со спектаклей Белградского и Загребского театров. Белградские сплетники злорадно пережевывали слухи о его сараевских неудачах. Опутанный долгами и отлученный от театрального кипения, Ага чувствовал себя несчастным и никому не нужным. Мучительная нервозность выгоняла его из-за письменного стола и отправляла в продолжительные прогулки по городу. Он заходил в кафаны, заказывал кофе и курил, курил, курил…

В одной из кафан к нему подсел пожилой человек.

— Господин Нушич, из-за вас мой сын провалился на школьном выпускном экзамене.

— Каким это образом? — удивился Нушич.

— Видите ли, экзаменатор попросил его перечислить все, что вы написали, а он не знал и половины.

— Э, друг мой, — сказал Нушич, — да я и сам провалился бы на экзамене, если бы мне задали этот вопрос…

Впрочем, от славы утешение было слабое. Нушич уже чувствовал себя настоящим пенсионером. Во время прогулок его окликали старики, сидевшие на лавочках на бульваре, и заводили разговор о ревматизме. Он слушал их жалобы на болезни и горестно помалкивал. Потом вставал и шел дальше.

— Куда ты? — спрашивают его старики. — Садись, Нуша. Наше дело пенсионерское, спешить некуда…

— Да ну вас, — говорит Нушич. — От ваших разговоров у меня у самого начинают кости болеть… Пойду к молодым.

Заходил в редакцию «Политики» и с наслаждением наблюдал за редакционной суетой.

Неподалеку от редакции, на Теразиях, с которыми были связаны первые детские впечатления, возводились громадные здания, кругом новые вывески, новые фирмы.

После войны в жизни буржуазного Белграда появилась новая черта — чаршия, наживавшая капиталы степенно, отошла в прошлое. Новые дельцы старались нажиться как можно быстрее, не брезгуя никакими спекуляциями, никакими аферами. Нувориши толпились в «Жокей-клубе» и «Аэроклубе», щеголяя утрированными «аристократическими» замашками. Кафаны, отданные теперь «простонародью», в центре города уступали место ресторанам и дансингам.

Пример практичности показал сам король Александр. Его цивильный лист достигал почти 60 миллионов динаров в год и был одним из самых крупных в мире. На всякий случай большую часть денег он перевел в швейцарские банки.

Мало того, монарх скупой и деловитый, Александр был главным акционером одного из крупных банков, владельцем магазинов. Король скупал шахты, золотые прииски. А уголь продавал государству.

Когда по приезде из Сараева Нушич слег, король вспомнил о том, как драматург некогда помогал ему завоевывать симпатии народа, писал речи. Александр справился о больном и послал ему 10 тысяч динаров, которые ушли на уплату самых срочных долгов. Поправившись, Нушич просил аудиенции у короля, но его не приняли, видимо, считая человеком скомпрометированным и конченным.

Больше Нушич никогда при дворе не бывал, а король ни разу не поинтересовался писателем до самой смерти (он пал от руки террориста, подосланного главарем усташей Анте Павеличем и его покровителями гитлеровцами).

Спекуляциями занимаются теперь и бюрократы. Прежние политические партии растеряли даже остатки идейности. Главное — пробиться к власти, отхватить теплое местечко и лихорадочно нажиться. Король и тот жаловался Нушичу, когда еще нуждался в его услугах: «Прежде, когда я разговаривал с человеком, то знал, что говорю с представителем партии, а теперь каждый сам за себя».

Постепенно образовались новые партии и политические коалиции. Но уже на другой основе.