Бранислав Нушич

Драгутин-Апис был смел и неосторожен. Он предложил вступить в заговор даже королевским адъютантам. Друзья предупреждали его, чтобы он не вздумал вовлечь в заговор и самого короля. Ненависть к Александру и Драге была так велика, что вербовка производилась почти открыто, и никто не предал заговорщиков — ни те, кто подписывал торжественную клятву, ни те, кто отказывался это делать.

В два часа ночи 29 мая 1903 года двадцать восемь офицеров собрались в офицерском клубе и ждали сигнала выбранного ими командира полковника Александра Машина, брата первого мужа королевы. В назначенный час батальон, который они ждали, не появился.

Апис воскликнул:

— Господа, вперед!

Батальон почему-то оказался у дворца. Офицеры ворвались во дворец, убив по ошибке королевского адъютанта, который был в заговоре и открыл дверь. В перестрелке в Аписа попали три пули, но он остался на ногах. В роскошной спальне офицеры увидели пышное ложе и потолок, расписанный под небо. Королевской четы в спальне не было. Полураздетые Александр и Драга в это время сидели в тайнике и дрожали от страха. Второй адъютант под дулом пистолета окликнул их, и они отозвались.

Драга пыталась прикрыть короля своим телом. Их изрубили саблями. Тела с криком «Нет больше тирана!» выбросили в окно.

Наутро французский журналист, проникший во дворец, рассказывал дипломатам, что в спальне короля была найдена книга Стендаля «О любви». Против известной фразы: «Невозможно найти снадобье от любви» король написал: «А к чему его искать, когда желаешь лишь одного — любить и быть любимым!»

* * *

В результате переворота положение Нушича оказалось не из лучших.

Незадолго до трагических событий бедствующего журналиста пригласил к себе генерал Цинцар-Маркович. Председатель совета министров, зная интерес Нушича к национальной пропаганде среди заграничных сербов, постарался увлечь его интересным предложением. Мы располагаем скудной записью этого разговора.

«Он сказал мне, что кроме консульского отделения, которое существует в министерстве иностранных дел, он хочет создать еще просветительское отделение, своего рода патриотическое пресс-бюро…».

Нушич стал начальником отдела национальной пропаганды, но проявить себя на новом месте не успел…

Несколько дней продолжались убийства немногочисленных сторонников покойного короля Александра. Был убит и шеф Нушича генерал Цинцар-Маркович. Началась чистка министерства.

«Независимые радикалы», среди которых были Яша Проданович и Йован Скерлич, явились в офицерский клуб, где располагался штаб заговорщиков. Радикалы предложили объявить республику, но офицеры решили по-своему и предложили корону, сброшенную с головы последнего Обреновича, представителю другой династии — Петру Карагеоргиевичу.

Шестидесятилетний Петр, воспитанник Сен-Сира, коротал время в Швейцарии. Карагеоргиевичи никогда не теряли надежды снова получить корону.

Швейцарское государственное устройство ему нравилось. Он вернул своим новым подданным конституцию 1888 года, вручил власть радикалам во главе с все тем же Николой Пашичем и, в сущности, устранился от дел.

Наступило время демократических свобод. Подданные короля сводили счеты друг с другом. Многих выгнали со службы по обвинению в самых различных грехах.

14 ноября 1904 года в органе напредняков «Правда» появилась заметка:

«Вчера вечером группа людей, ставших в Сербии лишними, собралась на совещание, на котором решала: как им быть? После продолжительных дебатов решено было обратиться к Браниславу Дж. Нушичу (который прежде всех стал лишним в Сербии и отбыл в Новый Сад зарабатывать себе на хлеб), чтобы он, если это возможно, выхлопотал у патриарха монастырь, в котором разместились бы лишние люди. Они обязались бы есть не больше монастырского хлеба, чем монахи, то есть сделать так, чтобы расход был всегда равен доходу.

На совещании присутствовали следующие лишние люди: Янко Веселинович, Драгутин Илич, Борисав Станкович, Петр Кочич, Невесиньски, Никола Янкович и еще кое-кто».

Заметка была инспирирована Павлом Маринковичем, вступившим в борьбу с «независимыми радикалами».

На другой же день Доманович обратился к писателям Янко Веселиновичу и Боре Станковичу с открытым письмом: