Бранкалеоне

«Бранкалеоне», несомненно, одно из проявлений богатой итальянской рецепции «Метаморфоз»[14]. В его мире, однако, невозможно никакое превращение, осел останется ослом; более того, эта невозможность превращения и необходимость познать, что ты принадлежишь своей участи, – главная моральная тема романа, а попытки Бранкалеоне противиться этой невозможности – главный двигатель его приключений и причина его гибели. Что общего между Луцием-ослом и Бранкалеоне? Обычно это сходство понимается в том смысле, что осел, наделенный разумом, – привилегированный наблюдатель, он может видеть вещи, к которым не допускают чужих людей. Однако даже если мы взглянем на похождения апулеевского осла, то заметим, что он не столько видит, сколько слышит. В самом деле, многое ли из его приключений попадает в категорию «вещи, которые люди постыдились или остереглись бы делать при осле, если бы знали, что он существо разумное»? Очень немногое – насилие скопцов над мужиком (VIII. 29), историю мельника, его блудливой жены и ее нечестивой мести (IX. 22–31), стычку огородника с солдатом (IX. 40) – вот, пожалуй, и все; и даже эпизод с «ослиной Пасифаей» (X. 21–22), строго говоря, сюда не входит, потому что она ведь и влюбилась в него по его разумности. С другой стороны, Луций слышит рассказы разбойников о превратностях грабежей (IV. 8-21), жалобы Хариты (IV. 26–27), сказку об Амуре и Психее (IV 28-VI. 24), рассказ Тлеполема, выдающего себя заразбойника Гема (VII. 5–8), рассказ о гибели Тлеполема и Хариты (VIII. 1-14), анекдот о бочке (IX. 5–7), историю новой Федры (?. 2–6) и т. д. – все это его ушам не предназначалось. Но Бранкалеоне в этом очень отличается от Луция: он вообще не подглядывает ни за какими происшествиями, которые дали бы ему (или автору) пищу для размышлений и моральных выводов, – он только подслушивает. Ведь пример, exemplum, – жанр словесности, это не то, что происходит у тебя перед глазами, а то, о чем тебе рассказывают. В «Бранкалеоне» беспрестанно о чем-то говорят, и почти все[15] эти истории, помимо воли рассказчиков, адресованы ослу, неся поучение, которое ему предстоит осмыслить. Бранкалеоне – скиталец в мире густой дидактики, осел Апулея, бредущий по страницам Валерия Максима.

Он отменно умеет в этом мире ориентироваться. Первая реплика, с какой он появляется в романе (конец 5-й главы), пресекая и обессмысливая бесконечные материнские поучения, показывает его умение одним авторитетом парировать другой:

«Добрая мать еще хотела продолжать свои наставления, но осленок, скучая этою рацеей, сказал так:

– Любезная моя матушка, благодарю вас за доброжелательность, какую вы мне выказываете, но знайте, что я не могу больше слушать, ибо дрема меня долит, и потом, вы поведали мне столько всего, что и половины было слишком, и я уже забыл бoльшую часть. Четыре дня назад я пасся с вашим братом и слышал от него, что всякое животное рождается со своим жребием, добрым или злым, который им правит, а потому нет нужды в таком множестве наставлений для благополучия одного осла; засим дайте мне поспать остаток ночи, ибо я в этом весьма нуждаюсь».

В дальнейшем он умеет забыть одни наставления любящей матери, а другими воспользоваться так, что она бы пришла в ужас. «Когда окажешься или на дороге, или в других обстоятельствах при их (людей. – Р. Ш) беседе, навостри уши и слушай прилежно, ибо научишься многим прекрасным вещам, которые тебе потом весьма пригодятся, и узнаешь, как с их помощью управлять самим собой», – говорила она (гл. 3); он внимательно слушает рассказы огородника и работников и выносит из них, между прочим, что «там, где недостает собственных сил, надобно восполнить хитроумием и плутней» (гл. 14)[16]; вспоминает он эту заповедь в 35-й главе, при начале своей недолгой, но блистательной карьеры звериного монарха, – но мать никак не имела в виду, что полученные таким образом наставления должны служить его честолюбию.