Браслет-2

Мы ввалились к Пашке в составе трёх семей: моей, Игоревой, ну и, так сказать, семьи Помогая. Пашка обомлел, завидев его и, оттащив меня в сторону, страшным шёпотом задышал мне на ухо:

— Это что ещё за лягушку ты приволок?!!

— Тот самый чукча.

— Так она ещё и разговаривает?!!

— Она ещё и мысли слышит. Так что — фильтруй базар.

Пашка, никак не ожидавший от меня подобных терминов, выпучил глаза:

— Обал-де-е-еть!..

И я не понял, отчего надо было «обалдеть»: то ли от моей «фени», то ли оттого, что «лягушка» мысли слышит.

— А где ты её откопал?

— Нигде. Сам припрыгал. Это один из воинов Бея.

— Клава, я фигею… — пробормотал ошеломлённый Пашка. — А у тебя-то он что забыл?

— За помощью пришёл. И предложить свою помощь.

— Так за тем, или за другим? Я не понял!

— Вот сам его и расспроси.

— Он и по нашему умеет?

— Так ты ж с ним по телефону говорил!

— Гм-гм! — озадаченно вскинул он брови и направился к гостям выражать своё, так сказать, «почтение».

Само собой, Пашка с воодушевлением воспринял новый повод позубоскалить. Особенно его «приколола», как теперь выражаются, манера речи Помогая. Он с удовольствием вступал с ним в полемику, зачастую в его же манере, и, до слёз хохоча, расспрашивал об укладе их цивилизации. В конце концов, я не выдержал, отвёл его в сторонку и попросил пожалеть простодушного гостя:

— Что ж ты в его болячке ковыряешься, балбес?

— А чего? Он даже и не морщится!

— Тебе что, известно, как он выражает своё недовольство?

— Да нет… Но треплется-то с охотой!

— Всё равно. Будь, как бы это?… поаккуратнее, что ли? Мы ещё не знаем, чего от них можно ожидать и в каком случае они полезут на стенку.

— «Они»? — удивился он. — У тебя их там ещё вагон?

— Их двое. И оба тут. И он и она. И ещё — ребёнок.

— Чего?! — вылупил он глаза. — Где?!

— Тихо ты! Не ори…

Пришлось ему вкратце обрисовать ситуацию.

— Офиге-е-еть!.. — завистливо протянул он. — Как удобно-то! Вечный кайф! Постоянный коитус! Нам такое и во сне не приснится! Надо с ним — того!.. произвести обмен опытом! — И он направился было к гостям, но я придержал его за рукав:

— Помни, о чём я тебя просил.

— Да ладно! — отмахнулся он, как от назойливой мухи. — «Чай, и мы в лесу не звери, понимаем, что к чаму!»

Но цитата из филатовского «Стрельца…» обходительности ему не добавила. Скорее, наоборот. После моего откровения он необычайно возбудился и вынудил-таки Помогая продемонстрировать свою возлюбленную.

Пашка был разочарован.

— Они же абсолютно одинаковые!.. — прошипел он мне на ухо. — Что он, что она!

— А тебе что, приударить захотелось? Боишься перепутать?

— Не, ну баба же всё-таки…

Пока Пашка донимал нашего звёздного гостя, женщины перезнакомились и уже активно делились последними новостями. Ну, сплетнями, то есть. Но контингент был ещё не в полном составе: Друговы что-то задерживались. Сам я к ним соваться не хотел, ждал звонка, чтоб только потом проход открыть. Но мобила упорно молчала.

И тут меня опять прихватило. Знакомая картинка поплыла перед глазами, сопровождаемая душераздирающим воплем вселенской боли! Но видение дополнилось пугающим элементом: на фоне искорёженного пейзажа внезапно появились горящие ненавистью глаза, которые смотрели мне прямо в душу! И в самый последний миг я опять услышал те слова. Но в этот раз я сумел уловить их интонацию: горящие глаза обвиняли! Обвиняли и ненавидели!

— Что с тобой? — Настя первая усекла неладное. — Опять?

— Да… — прохрипел я, хватаясь за стену и тяжело дыша: видение имело в буквальном смысле сногсшибающее действие!

Пашка тоже навострил уши:

— Что — «опять»?

Я коротко ввёл его в курс дела.

— Слушай, чё за фигня творится?… — нахмурился он. — То сны, то видения… Будто тучи над головой собираются.

Я согласился, но пытать Сезама уже не стал: не имеет смысла. Он опять, кроме ухудшения самочувствия, ничего не отметил. Только ведь это — следствие. А причину-то он не видит!

Ожил мой телефон.

— Да…

— Дядь Володь! — послышался из трубки взволнованный девичий голосок. — Предки у вас?

— Какие предки? — опешил я.

— Ну, «какие»?… Мама с дядь Сашей!

— Сантик, это ты, что ли? — так называл Санька свою падчерицу. По иронии судьбы её тоже звали Саша.

— Ну да!

— Их у нас нет… А что случилось?

— Это я и хотела у вас узнать! Они ушли по магазинам и до сих пор нету!

— Когда ушли? — невольно напрягся я.

— Да ещё в обед!

— В обед?!.

Я испуганно глянул на часы: без двадцати девять!

Спокойно, Сигизмунд, спокойно…

— Обещали скоро вернуться и сразу — к дяде Паше! Вы же там?

— Конечно. Ждём вашего звонка.

— А где же они тогда?!. - в голосе девушки послышались слёзы.

— Так! — распорядился я. — Жди меня. Я иду!

— Я с тобой! — подсунулся Пашка.

— Привет! А женщины с кем?

— Чё, маленькие, что ли? Мы — щас! — махнул он им. Они тоже почуяли запах керосина и притихли.

— Моя тоже хотел! — ввинтился Помогай. — Моя думай — беда!

— Типун тебе на язык! — окрысился на него Пашка. — Сиди, ото! Баб развлекай! Сами справимся! — И добавил вполголоса: — Ещё дитя своим видом напугаешь…

Я открыл проход и нырнул туда первым. Пашка, едва не наступая мне на пятки, ввалился следом.