Браслет-2

Помогай предложил свои услуги. Сначала вышел в космос, чтоб осмотреться, выбрал место на берегу океана, опять-таки, в экваториальной зоне, чтобы «задницу не морозить», как порекомендовал Пашка, и мы дружно вывалились на прибрежный песок.

Кстати, теперь, после космогонических откровений Сезама, я более внимательно присмотрелся к очертаниям континентов этой планеты. Да, несомненное сходство было, но были и отличия, сразу и не бросившиеся в глаза.

К примеру, Австралия здесь соединялась с Евразией широким перешейком. Зондский архипелаг отсутствовал. Средиземное, Чёрное и Каспийское моря были единым водоёмом, да ещё и соединялись проливом с Аральским. Мадагаскар с Африкой являли собой целостный материк, не разделённый проливом. И таких вот мелочей можно было отыскать довольно много, кабы не спешка и нетерпение моих спутников да обилие облачного покрова, тоже не позволявшего судить обо всём с полной определённостью.

Мы с удовольствием погрузились в тёплые воды океана. Одно было плохо: ветер дул здесь намного сильнее, чем в предыдущем месте. Он гнал на берег высокую волну, но моим мужикам это даже понравилось. И только Помогай не разделил нашего восторга. Оказывается, в их народе купания не практиковались. На его родине и водоёмов-то больших не было. Климат мало отличался от нашей полупустыни. Ось планеты располагалась перпендикулярно к эклиптике, обеспечивая тем самым постоянство климата: смена времён года на их планете отсутствовала. Так что радость общения с водой Помогай свёл к минимуму: отмыл мерзопакостные наслоения со своей блестящей чешуи и с отрешённым видом уселся на песок, краем глаза наблюдая за нашей вознёй.

Сквозь низко бегущие неопрятные облака изредка растерянно проглядывало солнце. Яростный напор ветра гнал тучи песка, залепляя и рот, и глаза, и уши, а потому отдых на берегу, если можно его так назвать, доставлял удовольствие одному только Помогаю. А мы предпочитали коротать время в тёплой воде. Шум волн, с грохотом обрушивавшихся на пологий берег, не позволил нам вовремя засечь новую напасть. Её даже и опасностью трудно назвать. Скорее — забавное приключение.

Как я уже сказал, мы расслабились и не сразу обратили внимание на то, что вода у побережья стала сильно пениться. Даже не так. Пены не стало больше, но та пена, что являлась результатом столкновения волн с берегом, стала сильно укрупняться. Пузырьки, из которых она состояла, стали быстро увеличиваться в размерах, что вовсе не вредило их целостности. Они не только не лопались, а лишь крепчали и росли. Мы усекли эту аномалию лишь когда из-за ставших гигантскими пузырей, качавшихся в такт волнению воды, не стало видно сидящего на берегу Помогая.

— Это что ещё за новости?! — прокричал Пашка, безрезультатно пытаясь устоять в воде и тревожно оглядываясь по сторонам.

Мы начали отступать к берегу. Волны сбивали нас с ног, подгоняя и мешая ступать по осклизлым камням каменистого дна.

И тут произошло невероятное: после очередного вала, накрывшего нас с головой, мы, каждый в отдельности, оказались заключены внутри огромных мыльных пузырей, в которые превратилась прибрежная пена, и которых вокруг было уже великое множество. Всё побережье буквально кипело этими пузырями. И в трёх из них находились мы. Волны продолжали остервенело кидаться на берег, неся на своих гребнях наши пузыри, но они опять уползали обратно в океан вместе с потерявшей силу волной. Нас, оказавшихся внутри этих странных ловушек, нещадно кидало вверх-вниз и из стороны в сторону, сталкивая с другими пузырями, стенки которых оказались неимоверно прочными и, в то же время, мягкими и эластичными на ощупь. Проткнуть их и выбраться наружу было практически невозможно. Внутри каждого пузыря стоял неумолчный гул от столкновений с десятками других, подобных им. Если вы надуете детский воздушный шарик, приложите к нему ухо и станете колотить по нему пальцами, вы поймёте, что слышали мы, находясь внутри персональных пузырей.

Мы быстро потеряли друг друга из виду: нас раскидало по всему побережью. Хотя стенки пузырей были совершенно прозрачными, но из-за их общей волнующейся массы увидеть что-либо, кроме грязных рыжих облаков над головой да каменистого дна под ногами, не представлялось возможным. К тому же, «под ногами» — это сказано образно. Из-за толчеи десятков и сотен пузырей ни на каких ногах устоять было нельзя: не знаю, как остальные, но я беспрестанно кувыркался внутри своего не очень-то комфортабельного «батискафа», чувствуя себя совершенно беспомощным.

Положение — наиглупейшее! Вроде бы и опасности особой нет, но одно то, что ты превратился в обычную щепку, несомую по воле волн, оптимизма не добавляло.

Что интересно, даже бешеный ветер, что гнал волны к берегу, не мог оторвать пузыри от поверхности воды. А, казалось, он должен был их первым же порывом выбросить на прибрежный песок, а то и вовсе унести к чертям собачьим.

Оставалось радоваться, что он дует именно к берегу, а не от него. Это вообще могло кончиться для нас довольно плачевно.