Браслет из города ацтеков

Куаутемок же велел собирать войско, и приказ его был выполнен с превеликой охотой. Многие уже знали о том, как осквернено было празднество, и желали выпустить кровь пришельцам.

Мы слаженным строем двинулись к площади, и многие из горожан, не бывших воинами, присоединились. А Куаутемок не велел их гнать, признав их право на гнев и месть.

Теули встретили нас выстрелами, но боль и ярость застили страх. Тысячи стрел вспороли воздух, обрушиваясь на головы лжецов. Тысячи дротиков устремлялись вниз, ища добычи. И небо стало темным, а земля содрогнулась.

Куаутемок велел наступать, отрезая людей Малинче от их убежища, однако те оказались быстры и сумели скрыться. Запершись в постройках, они успешно сдерживали наши атаки. Бой длился семь дней, а когда иссякли и наши, и их силы, началась осада.

Не желая гибели людей, Куаутемок велел окружить дворец и расширить каналы, отрезая теулей от города. Он ждал, что те, осознав неизбежность исхода, сдадутся.

Куаутемок не собирался дарить им милость, ибо стало мертво сердце его, как были мертвы дети мешиков. С прежним упорством и при поддержке многих осаждал он дворец. Но чем дольше длилась осада, тем чаще звучали голоса в поддержку Монтесумы. И многие стали называть Куаутемока лжецом и обвинять его в захвате власти. Это и позволило лжецу-Малинче вернуться в Теночтитлан. Он вошел в город, как хозяин, и хоть оставшиеся верными Куаутемоку люди пытались противостоять вам, но было их слишком мало…

…ах, если бы Кортесу хватило сил обождать. Однако он был зол и на Педро, допустившего резню, и на мешиков, что никак не желали успокоиться, и на Мотекосуму, что не сумел предотвратить беду. Ко всему мы были измотаны осадой и мелкими стычками, что случались постоянно. Наши союзники-тлашкальцы дрожали, готовые в любой миг отступить. А продовольствия с каждым днем доставляли все меньше.

Мотекосума утратил власть, и скоро могло статься так, что молодой владыка велел бы штурмовать дворец и захватить его любой ценой. Кортес прекрасно понимал, что в миг, когда народ мешиков признает Куаутемока, наш пленник утратит всякую ценность.

И дело к тому шло.

Вот наступил день, когда нам вовсе не доставили никакой еды, а воду мы давным-давно брали из колодца, что прорыли во дворе. И милостью Божьей, доказательством воли Его и нашей правоты, вода в этом колодце была пресная, хотя во всех прочих колодцах Мешико она имела солоноватый вкус.