Брат

То, что Паула видела в зеркале, ей очень нравилось… ну… кроме живота. Редкий даже для мулаток цвет кожи – мокко с молоком. Немного косметики, совсем чуть-чуть, только чтобы подчеркнуть глаза и губы. Тётушка Адора, мамочка и благодетельница всех девушек торгпредства, сделала ей причёску и покрасила волосы. Эффект получился сногсшибающий – ярко-жёлтый ёжик волос, не более сантиметра длиной, точно сведёт любого мужчину с ума. Добрая Адора даже дала ей на сегодня надеть свои большие золотые серьги. Хесуя одолжила толстую цепочку на шею, Каролина – кольцо с камнем. Товарищ Педро выдал купальник, белый, модный, американский, закрытый… Да, теперь раздельный не наденешь, рана от шальной пули оставила некрасивый шрам на самом видном месте животика. Ну и пусть… Паула знала, что в свои двадцать три года выглядит лучше многих семнадцатилетних. Теперь босоножки и лёгкое цветастое шифоновое платье. Всё! Девушка готова покорять сердца.

Люсио уже успел обойти весь пляж, увидев подошедшую коллегу, кивнул ей и шепнул:

– С цепочкой на руке и шее только один парень. По берегу направо, компания из четырёх ребят и трёх девушек. Наш в зеркальных очках.

Паула сбросила на подстилку платье, оставшись в ярко-белом купальнике, грациозно потянулась и пошла вдоль пруда походкой, которой ходят красотки по кубинским пляжам. Взоры всех мужчин были устремлены только на неё одну. И ведь она ещё не купалась, купальник пока совершенно сух, не липнет к телу и не просвечивает.

Вот этот парень. Цепь на шее, на руке. Он! Другие здесь так не носят. Глаз за зеркалами стёкол не видно. Мулатка неожиданно резко изменила курс и оказалась около молодёжи.

– Ой! Какой мальщик! – с милым акцентом воскликнула мулатка. – Я Паула! Тьебя как зовут?!

– Сергей!

– Серьжио, пойдём с тобой дружить! Тьи мне нравишься!

– Пойдём! – согласился парень.

Пока Сергей сноровисто одевался, его окружение огромными глазами смотрело на подошедшую знойную иностранку. Юноша бросил приятелям:

– Счастливо! Вечером созвонимся!

Паула взяла под руку нового знакомого и повела назад вдоль пруда. Бёдра девушки слегка покачивались при ходьбе, так… немного… чтобы мужчины обращали внимание. До оставленных приятелей донёсся вопрос:

– Правда, у мьеня большая попка?

– Большая?! Да она у тебя огромная!

Польщённая девушка серебряным колокольчиком рассыпала смех. Юноша что-то нашёптывал ей на ушко. Мужчины ему завидовали. Девушки ненавидели её. Но никто не слышал, что именно шептал парень.

– Паула, я в тебя уже влюбился… Только, пожалуйста, не переигрывай. Таких в жизни не бывает.

День Победы

На День Победы резко похолодало, ехать никуда не хотелось, делать тоже ничего не хотелось. Экзаменационные билеты навязли в зубах, груз неопределённости давил, настроение было гадостным. Я даже посмотрел на ресторанную бутылку и почти решил напиться. Удержало жлобство – нажираться хорошо портвейном или водкой, тратить такой дорогой коньяк на обычную пьянку жаба душит. Вот был бы он открыт, точно бы не удержался, принял стакашку, а распечатывать не решился.

Плюнул на все дела, взял новый паркер, чистую общую тетрадь за сорок восемь копеек и, впервые со дня возвращения, сел восстанавливать свои наработки по теоретическим основам методологии временного перехода. Хотел бы я его назвать «Темпоральным эффектом Нилова», в честь себя любимого, но не могу – совесть не позволяет, моих идей там лишь около трети, остальное от других людей из лаборатории.

Хоть и не люблю я нашего завлаба, но не могу отрицать – изначальная идея была его. Третий идеолог проекта занимался больше воплощением теоретических предпосылок в лабораторное железо. Правда, когда стенд реально заработал, уже началась перестройка, и результаты перестали интересовать всё руководство, включая нашего завлаба. Тот сразу бросил науку, вместе с лабораторией, и нырнул в мутные, бурные, весьма зловонные воды бизнеса. Наверное, стал бы олигархом, если бы вдруг не пропал однажды утром. Так его и не нашли. Впрочем, милиция искала не перетруждаясь – дело-то обычное. Большие деньги трудно добыть без большого риска, а уж в девяностые желающих нажиться хватало. Ходили слухи о партии компьютеров, но точно никто ничего не знал. Интересно будет посмотреть на него, ещё кандидата наук и завсектора. Сможет ли он подняться без меня?

Результат пошёл. Исписал чуть не половину тетради, просидел почти до обеда. Мог бы и дольше, но разве хоть когда-нибудь, хоть раз, дадут спокойно поработать? Нет! Начал названивать телефон. Янка. Зовёт в кино, в «Октябрь». Говорит, пойдём компанией, человек шесть или восемь и… Дашка! Подруга хочет дать мне шанс с ней помириться. Во-первых, я с Яльцевой не ругался. Отказался от предложения нас свести – да. Но кто об этом девчонке сказал? Уж точно не я. Во-вторых, гулять с Дашей как не хотел, так и не хочу. Зачем мне с ней в кино идти? И в-третьих, не понимаю, при чём здесь Калитина? Знаете, что она мне на это сказала? «Шифоньер, ты такой же тупой, как дубовая деревяшка!» И бросила трубку. Типа я же и виноват.