Брат Андрей, 'Божий контрабандист'

Что мне было делать? Невозможно было убедить его, что я - бывший фабричный рабочий, сын деревенского кузнеца. Он совершенно не мог этого понять и прекратил разговор на эту тему просто из вежливости или же потому, что убедился, что доказал свою антипатию к ненавистному и праздному классу богачей!

В любом случае, мы стали говорить о втором пришествии Христа, самом популярном богословском вопросе в России, и тон разговора сразу изменился. Я вытащил из кармана свою голландскую Библию, чтобы отследить те стихи, которые упоминал пастор, и, когда он закончил, положил ее на стол.

Я сразу заметил, что он утратил интерес к разговору. Его внимание было приковано к моей Библии! Он взял ее и взвесил в руках,

расстегнул, заглянул в нее и снова застегнул.

Потом он положил ее на стол. Не так, как я, но с величайшей аккуратностью. Он положил ее на угол и медленно провел пальцами по краям книги, чтобы сравнять с краем стола. А затем задумчивым голосом, словно обращаясь более к себе, чем к нам, сказал: "А вы знаете, брат, у меня нет Библии".

Мое сердце не выдержало. Передо мной сидел человек, духовный лидер тысяч душ, и у него не было собственной Библии.

Все Библии, которые мы привезли с собой, разошлись - и тогда я вдруг вспомнил. Маленькая украинская карманная Библия!

"Подождите!" - воскликнул я, вскочив со стула. Библейским обществам придется поверить мне на слово. Я побежал к машине, достал маленькую книжку из-под сиденья и быстро вернулся в кабинет.

"Вот, - я вложил в руку пастора Библию, - это вам. Теперь у вас тоже есть Священное Писание".

Переводчик повторил мои слова, но пастор все еще не понимал.

"Это кому?" - спросил он.

"Это вам! Теперь это ваша Библия!"

Когда в тот день мы с Хансом уехали, наши кости болели от объятий группы старейшин. Ибо теперь у их пастора была собственная Библия, которую в конце проповеди ему не нужно будет возвращать. Библия, которую он сможет взять в любое время. Библия, которую он будет читать и любить.

Когда мы уезжали из России, я знал, что впереди меня ждет еще более серьезная работа по сравнению с тем, что я делал до этого за Железным занавесом. Мне нужно было убедить некоторые организации начать печатать карманные Библии на славянских языках. И тогда мы сможем ввозить эти книги в Россию не сотнями, а тысячами.

Глава 19

Библии для российских пасторов

Единственной моей заботой теперь стало издание карманных Библий на русском языке. Эта идея превратилась в наваждение. Я начал переговоры с представителями библейских обществ на эту тему, но даже когда они теоретически соглашались издавать такие Библии, возникали практические проблемы. Американское библейское общество, которое снабжало меня русскими Библиями бесплатно, хотя и одобрительно отнеслось к этому проекту, не могло представить, как напечатать новые издания специально для этой операции. Британское и зарубежное библейское общество находилось в таком же положении. Деятельность Голландского библейского общества в основном была направлена на Африку и Индонезию, оно не работало с восточно-европейскими странами.

"А почему бы тебе самому не напечатать карманную Библию?" - спросил Филипп Уэтстра, когда однажды вечером мы с ним обсуждали эту проблему.

"Очень смешно".

"Я говорю серьезно. Ты точно знаешь, чего хочешь. Напечатай сам".

"Мистер Уэтстра, вы, должно быть, мечтатель. Это обойдется по крайней мере в пять тысяч долларов. Где я возьму такие деньги?"

Мистер Уэтстра печально посмотрел на меня. "После всего, что случилось с тобой, ты задаешь мне такие вопросы?"

Конечно, он был прав. Финансы для такого проекта мог найти только Господь. Прежде чем я ушел в тот вечер от Уэтстров, я уже знал, что начну еще один великий эксперимент, пожалуй, самый грандиозный из всех. На этот раз, однако, для осуществления моих планов понадобилось намного больше времени.

А пока нужно было выполнять обычную работу. Трудиться в команде с Хансом было намного приятнее, чем я представлял. Мы были воистину единым организмом, поддерживая друг друга в минуты слабости. Однажды, когда жарким летом 1962 г. мы были в Болгарии, Ханс вдруг сказал: "Андрей, пора начать молиться еще за одного члена команды".

Я сидел на постели, весь мокрый от жары, и писал письмо домой. "Да. Правильно", - сказал я рассеянно.

"Ты помнишь, когда нам неожиданно дали визу в Чехословакию и ты в это время был в Восточной Германии, а я в России? Если бы нас было больше, мы бы могли использовать все возникающие возможности".

"Да, ты прав".

"Ты меня не слушаешь".

Я отложил письмо в сторону. Оно прилипло к руке. "Конечно, слушаю". Я попытался вспомнить, что говорил Ханс. "У нас больше

возможностей, чем мы можем использовать. Это правда, Ханс. Но ты знаешь, что бывает, когда команда быстро растет..."

Ханс перебил меня. "Увеличение команды на одного члена раз в семь лет трудно назвать быстрым ростом. Давай молиться".