Брат человеческий

Из – за сосны, щёлкнув затвором автомата, вышел Косой. Широко расставив ноги с ехидной ухмылкой, целясь в капитана, бросил:

– Собаку пожалей. Пристрелю.

Казбек заливался лаем до хрипоты.

– Петров, – скомандовал капитан, – попридежи Казбека. – Поговорим пока.

Из палатки, весело смеясь, выскочил Кащей.

– А и ты петушок здесь. Хорошо. Поти все в сборе.

– Хорошо, хорошо. – изгибаясь и размахивая перед собой ножом приближался зек к капитану. – хорошо, наконец – то горлышко твое поласкаю.

Капитан направил на него пистолет.

– Стоять Спицын, на месте стоять. Стреляю.

Кащей замер.

– Ну что капитан? Жить хочешь?

– А ты?

– Я? Я хочу. На свободе хочу. Три дня на свободе уже, капитан. Не понять тебе нашу душу.

– А есть у тебя душа – то?

– Капитан, ты песни мои слышал?

-Так это ж не душа, Косой. Это совесть твоя стонет.

Очнувшиеся Витек и Славик уже сидели за спиной застывшего в злобном броске на капитана Кащее.

– Товарищ, капитан, он у меня на мушке. Что делать?

– Подожди, Петров, тут мальцы, да Иванов наш связанный. Команды жди.

Картина не для слабонервных.

Сидящие на песке за спиной Кащея избитые Витек и Славик, напрягшиеся и готовые по сигналу капитана броситься на Кащея, капитан, прицелившийся пистолетом ему в грудь. Косой, держащий на мушке капитана. Петров, прицелившийся в Косого. И привязанный в лодке, заливающийся лаем на весь лес Казбек.

– Капитан, давай договоримся.

– Давай.

– Ты отпускаешь нас. И мы с тобой не виделись.

– И что?

– А тебе и двум солдатикам твоим по десять кусков зеленых отвалят. Бабу свою порадуешь. Шубу купишь. А хочешь, машину тебе подарим. У тебя ж ни шубы, ни машины.

– Так зачем они мне? Я на службе.

– А потом. Выслужишь срок. Кому ты нужен? Бросит тебя твое государство. Сдохнешь с голода.

– Потом – это потом. А ты клади – ка лучше автомат. И добровольно. Добровольно все. А то твоя богатая пенсия и общаг твой тебе не нужны будет. У меня Петров потомственный охотник. Он тебе шкурки не попортит. Думай, Косой, считаю до пяти. И петушку своему скажи, чтобы не рыпался тут, не хорохорился.

– Капитан, петушка забирай с Башкой. Меня одного отпусти.

– Ты, что, Косой, – заверещал Кащей, – сука, зарежу.

Автомат Косого странно прыгнул вверх, раздалась автоматная очередь и он, пытаясь оглянуться и хватаясь за ствол сосны медленно с перекошенным лицом сполз вниз.

Из-сосны с огромной дубиной в руках вышел Колька.

В этот же момент Витек схватил ноги Кащея, а озлобленный и негодующий Славки со всей силой, торпедой врезался ему в спину да так, что голова зека откинулась и его черная промасленная от пота и грязи давно немытая с длинным козырьком феска упала в самый центр костра и сразу задымилась. Ударившись щекой о бревно с крученными за спину руками Кащей, причитал:

– Парни вы что, не бейте меня, ой больно. Сволочи, отпустите.

Когда и Косой и Кащей, связанные уже не веревками, а в наручниках сидели у пня, где только что валялся солдат Иванов, все вдруг вспомнили. А где третий – то? И посмотрели на Кольку. Нинка, стоящая рядом с ним кивнула головой в направлении полянки, куда она привела Секир-Башку. Казбека с Петровым оставили сторожить, а сами пошли в лес.

В самом темном углу полянки, в низине, под кучей гнилых листьев бился в истерике третий, последний.

– Я за голову его не ручаюсь. – усмехнулся Колька. – От всей я души постарался.

– Постарался. – проворчал капитан, увидев окровавленную голову стонущего зека, которого тщательно разгребал Иванов

– А чем связал то?

– Рубашкой. Своей. Жалко. Отец подарил на день рождения. Новая. Была.

– Ну ты даешь. – удивился капитан, разглядывая затылок стонущего зека. – чуть мне государственное имущество. Я же отвечаю за него.

– Отвечаете. – проворчал Колька. – отвечали, так не сбежал бы.

Славик укоризненно посмотрел на него:

– Коля, не хами.

– Да, ладно, – ответил капитал, наклоняясь к зеку, – не обижаюсь.

– Идти сможешь?

Уже подплыл на моторке Вадик и с брезгливостью рассматривал сидящих зеков.

Людка, только что умывшаяся речной холодной водой и уже успокоившаяся стояла рядом.

Славик с Витьком собирали вещи, складывали в костер горящий мусор и остатки девичьей палатки. Она никак не хотела гореть, плавилась и страшно дымила.

Речной ветер относил дым на связанные по ногам зеков, но никто почему -то и не подумал оттащить их чуть подальше от густого ядовито-желтого режущего глаза дыма.

– Ну, ребята, спасибо вам за помощь! А тебе, особо!

Он искренне пожал Кольке руку. К нам приходи служить. В часть, тут загородом, приезжай. Если что надо. Капитана Баскова спросишь! Должник я твой! Молодец.

Лодка с солдатами отплыла.

– Ну что, искатели приключений, – обратился Славик к друзьям, едем и мы?

– Великолепная пятерка, по машинам? – громко скомандовал Славик.

– По машинам. Ура.

Все залезли в лодку на свои места. Вполоборота завелся мотор. Зажурчала за бортом вода и острым клином вслед моторке расходились, разбиваясь о берега большие залихвастые волны.

Легкий ветерок обдувал приятным свежим запахом реки, полей, цветов, а уже летнее солнце приятным теплом успокаивало, гладило, грело.

Тишина.