Брат человеческий

– А ну ка девочки, пойдемте -ка обратно в лагерь. Этот жлоб наверняка чай пьет и надо нами смеяться. Колян, ты с нами идешь?

– ты что, с ума сошел такая находка, нет идите, я поброжу здесь. Это же научное отрытые. Надо все записать, зарисовать, собрать – ответил Колька, разглядывая со всех сторон клок бело-серой шерсти, который завис на ветке старой большой ели.

К лагерю подошли все сырые, исцарапанные.

Славик злой на Витька за то, что всю игру испортил. Девочки напуганные и заплаканные. Людка из-за страха перед этим зверем, ухающим в клочьях серо белой шерсти и как рассказывал Колька с большими круглыми красными глазами. Нинка по поводу потерянного Витька. Что – то с ним. Где он бедненький, промок весь промерз весь небось без своей штормовки.

Каково же было их удивление, когда, еще выходя из леса в дали у кромки реки в лагере увидели они со спины контуры двух человек, сгорбленных и сидящих на бревне у костра. Сидевших тихо и неподвижно.

Радостно забилось сердце у Славки. Кончились их мытарства и блуждания по этому сырому темному исцарапавшему все руки и лицо лесу, да к тому же сырому и холодному. Нашелся наконец этот беглый хулиган. Но то, что нашелся перевесило всю злость. Даже забыл, что хотел прилюдно обматерить этого самовольщика, нарушившего все их юморные планы и испортившего настроение на полпохода.

– Мало ему дождя, куролесить еще надо, певец чертовый.

***

– Эй ты, Одиссей хренов, – хлопнул он ему по плечу. И испугался.

Витька застонал. Обернулся.

Славик чуть не упал. Исцарапанный лоб. Из глубокой раны тихо капала кровь, текла по брови, по ней на висок, образуя ломаную излучину и запекшись заканчиваясь на щеке. Левый глаз с большим кровоподтеком сверху опух, не отрывался. Опухшие разбитые губы еле шевельнулись. Правая рука, перевязанная рваной рубашкой в полоску, бессильно висела на груди.

Людке стало плохо. Нинка, застыв в ужасе стояла, открыв рот, готовая или закричать, или упасть в обморок.

Вадик, держащий Витьку, который похоже и сидел – то с трудом, подмигивал и как-то странно качал головой.

Мол, там. Туда посмотрите. И левой рукой как бы отгонял их. Мол, бегите, бегите отсюда.

Славик ничего не понял из этой немой и страшной сцены, но и рта раскрыть не успел, как услышал треск рвущейся палатки, из которой выскочили три зека в черной робе, в черных шапках с длинными козырьками.

Первый самый старый, седой и морщинистый, распоровший изнутри напополам новую палатку девчонок с охотничьим, доставшимся Славке от отца, ножом для разделки туш, не спеша перешагнув путающиеся под ногами в черных ботинках куски разрезанной палатки довольно улыбаясь шагнул к пришедшим:

– Ну вот вся котла и в сборе.

-Точно все? – переспросил второй, толстый лысый с каким-то неуголовным добрым лицом, вылезая из палатки парней, с туристическим топориком в левой руке.

– Левша, – машинально отметил Славик.

-Ту ты, – схватил его за грудь седой, приставив нож к горлу. – ну, отвечай, все здесь?

Славик беспомощно взглянул на Витька, на Вадика. Витек устало или незаметно кивнул головой и два раза мигнул правым глазом. Этого достаточно. Славик понял.

– Все.

– Да все они здесь. Не бзди Косой. – тонким голосом крикнул третий, маленький и худой, выпутываясь вслед за толстяком из сломанной палатки парней. – Их пятеро былою Я видел. Ты лодку не видишь, что ли? это казанка. Она пятерых – еле потянет. По-моему, на четверых рассчитана. Я знаю. У бати такая же была. Все они тут.

Только сейчас Славки заметил, что старый зэк вовсе не седой, а просто волосы у него белые. И глаза одного нет. Просто веко закрытое. От морщин и от этого одного маленького колючего взгляда и был он такой злой и страшный.

– Все – еще раз медленно повторил Славик, поняв в какую историю они вляпались. Вспомнил как Вадик в лодке рассказывал, что вчера ехал из центра и что в Красном автобус останавливали солдаты с автоматами. Два стояли у входа и выхода, а один по автобусу проходил и лица пассажиров внимательно рассматривал. Искали что-то. Похоже, опять из чепецкой колонии сбежали зеки.

– Какие девочки, какие красавицы. – масляные глаза толстяка жадно заблестели.

– Тихо, придурок, – скомандовал, как догадался Славик, их главный. – успокойся, еду в лодку складывай. Некогда нам тут рассусоливать. Доберемся тогда и оттянешься.

Толстяк вздохнул, заткнул за пояс топорик, и вдвоем они стали таскать в лодку тот провиант, что ребята приготовили с большим запасом: консервы, хлеб, крупы, сахар, соль,

Витек с Вадиком, Славик и девчонки сидели у костра.

– Пошевелитесь, – пригрозил им улыбчивый толстяк, – секир-бащка. И показал выразительный жест пальцем по горлу.

-Ясно все. – ответил мрачно Славик.

Пока загружали лодку, главарь подсел к костру и криво улыбнувшись, кашлянул:

– Имейте в виду, они могут. Отморозки еще те. Так что давайте без фокусов.

Он посмотрел на Вадика, на Славика.

– А не связать ли вас для простоты? А? – и криво усмехнувшись, бросив – Кащей а посмотри – ка веревки у них не завалялось? А то взбунтуются еще или убегут.