Брат для волчонка

Рэм наконец сумел полазить в обломках катера, пострадавшего от столкновения со станцией. Техники как раз курочили его, пытаясь понять, можно ли хоть что-нибудь починить.

Рядом бродил печальный и трезвый Илинг. Садиться за пульт шлюпки Марвин ему запретил наотрез, а второго катера на станции просто не было.

– Может, почините всё же, а? – робко спрашивал он дядю Серёжу.

Тот пыхтел и копался в навигационной машине.

Катер потерял пару здоровенных кусков обшивки – на гражданских судах она не литая, а клёпанная, и выглядел, как объеденный акулами кит.

Рэм лёг на пузо прямо на пульт, сунул голову в люк, за которым булькало гелевое нутро аналитического механизма.

В геле тянулись жилочки проводов, мигали и двигались навигационные синапсы...

Спохватился он уже без пяти десять.

– Да ты чёй-то пойдёшь воротами? Ты напрямик беги, – посоветовал ему дядя Серёжа.

И показал на узенький боковой выход. Технический.

Там было заперто, но Рэм с готовностью понёсся к маленькой двери.

«Раз показал – значит откроет с браслета», – обрадовался он.

И точно, дверца открылась, Рэм выбежал в коридор, ведущий в учебную часть, срезал угол и выскочил уже почти у столовой.

И там чуть с разбегу не наткнулся на Рая, притаившегося за углом.

– Блин! – выдохнул он и перешёл на шаг.

Вот если же надо настроение испортить своей унылой рожей – то эта кудрявая тварь тут как тут!

Отступать было поздно. К счастью, Рай был почему-то без своих прихлебал, и Рэм пошёл прямо на врага.

Тот ещё не заметил Рэма, а увлечённо копался в коммуникаторе, переписываясь с кем-то.

Рэм пригляделся: Рай держал в руке пластину от гражданского наручного комма!

Но их же заставили коммы сдать? Он что, вытащил тихонько начинку и спрятал?

Рай услышал шаги и поднял глаза.

– Попал, да? – обрадовал его Рэм. – Будешь ещё лезть – спалю твои увлечения сержанту!

Глава 30

Ночь на станции почти не отличается от светлого времени суток. Только пусто, и свет в коридорах приглушен до минимума.

В дальних коридорах свет загорается лишь тогда, когда датчики улавливают движение, а в центральных должен гореть и днём, и ночью, таковы правила. Вот он и теплится, больше скрывая, чем освещая редкого сонного человека, идущего к санузлу.

А вот шаги ночью слышнее. Ботинки с металлической полосой в подошве (на случай перепадов силы тяжести) бухают гулко и страшно. Ночью лучше идти босиком.

Камеры в коридоре есть, но пожив на станции неделю-другую, вы уже начинаете соображать, как можно пройти незаметно. До туалета (в кабинках нет камер). Или до душевой.

Душевая лучше. Внутри неё тоже нет камер, но больше места. А шум воды заглушает даже громкие звуки.

Но громких не будет. Потому что есть скотч.

* * *

Рэм очнулся оттого, что на лицо ему наклеивали какую-то дрянь.

Он замотал головой и попробовал вырваться. На голом инстинкте, ещё не понимая, снится ему или нет.

Но за руки держали крепко. И тот же липкий ремонтный скотч всё плотнее спелёнывал запястья.

Рэм слишком поздно понял, что отбиваться надо было ногами. Он же всё-таки спал.

А когда сообразил, что не снится, уже ничего нельзя было сделать. Невидимые враги добрались и до ног.

Связанного скотчем, Рэма аккуратно стащили с его верхотуры. Враги рисковали разбудить спящего внизу соседа – но вроде бы обошлось.

Голосов Рэм не слышал, только шумное дыхание тех, кто его куда-то тащил в темноте.

Рай? Ну ведь Рай же? Вот сволочь!

В коридоре было достаточно света, чтобы Рэм убедился – его тащат Рай с приятелями. И очень быстро стало понятно куда – в душевую.

Он извивался, как мог, понимая, что всё равно не вырвется. Надежды на то, что кто-то услышит – тоже не было.

Ночью на станции не спал дежурный возле реакторной. Но шума эта банда не создавала – они были босиком. Ну и в навигаторской, наверное, тоже кто-нибудь был, но там – совсем далеко.

Рэм замычал изо всех сил, но звук вышел слабенький. Если потом и заметят что-то на камерах – будет поздно.

Нужно было придумать что-то сейчас, срочно. Но что?

По глазам резанул свет, зашипела, закрываясь, дверь душевой.

У входа была раздевалка, а дальше – отдельные кабинки. Этакие «стаканы», чтобы можно было помыться.

Метр двадцать в длину и в ширину. И высота не меньше двух с половиной метров, в расчёте на перевалку десанта.

Рэма уронили на пол раздевалки и начали с удовольствием бить.

Особенно старались Лудди и Рай.

Раю давно чесалось, а Лудди, наверное, вообще впервые пришлось попинать хоть кого-нибудь. В одиночку он мог быть бит только сам.

* * *

Утро выдалось особенно мерзким. У Бегра дёргало висок, и штатный медик закатывал глаза, мол, генерал должен отдыхать…

А Берг думал, что да. Вот всем-то он должен, даже личному медику.

А потом вывалится из Бездны генерал Мерис и, конечно же, спросит: спал ли ты, уважаемый генерал? Не болит ли у тебя башка от того, что творится у нас в спецоне?

А его бешеная собака уже тут как тут и: «Гав-гав-гав!»

– Ну, так и где Римов? Кто-нибудь знает? – Берг отослал медика и включил общую связь, выводя на один экран сразу и аналитиков, и дежурную группу разведки, и контру, и местное командование ставки спецона на Мах-ми.