Брат и сестра

— Зачем же ты в таком случае тащила сюда нас с Лизой, если не слушаешь, что мы говорим?!

Но, увидев в кабине для примерки платье уже на самой Зое, Ирина решила просить мать, чтобы та купила ей точно такое же. Летом Ирина и Зоя крепко загорали, — обе как цыганки, — Ирина уже и сейчас подрумянилась и засмуглела на солнце, а красное с черным горошком великолепно идет к загару.

Шура одобрил выбор:

— Здорово! Теперь Люська окосеет от зависти!

Зоя брезгливо поморщилась, — она ни разу не вспомнила даже о Люсе Уткиной, когда была в магазине.

Помимо платья, на оставшиеся деньги Зоя купила плотной материи на два рюкзака. Правда, на улице Горького продавались готовые рюкзаки, но цена их была недоступна для Зои и Шуры.

Весь вечер Зоя шила рюкзаки, Лиза ей помогала. Зашла посидеть с ними Ирина. Она никак не могла решить проблему — где провести лето? Виктор, вместе со своей сестрой, ехал в Крым на туристскую базу, — он звал туда Ирину. С этой целью он давно уже познакомил Ирину с сестрой. Ирина ни разу еще не видела моря. Мать Ирины соглашалась отпустить ее. Но Зоя тоже предлагала Ирине поехать, вместе с ее товарищами по Волге. Спать под звездным небом, приставать к берегу, где захочешь, разводить костер, каждый день видеть что-нибудь новое и никогда не расставаться с Зоей, плыть вниз по Волге вместе с ее друзьями! Ирина давно уже знала их по рассказам Зои и почти с каждым была знакома. И вот она не могла решить, что же ей выбрать — Крым или Волгу?

Как хорошо было в школе! Как хорошо!

Только в самом начале вечера, да и то не так уж долго, девятиклассники мялись в коридоре вдоль стен или смущенно сходились к окнам по три, по четыре человека и, негромко переговариваясь, смотрели на улицу, как будто пришли сюда совсем по другому поводу: ведь их, собственно говоря, никто не приглашал и они не очень были уверены — имеют ли они право присутствовать на прощальном вечере десятых классов.

Нет, не темно-зеленые, тяжелые гирлянды из еловых ветвей, украшавшие ярко освещенный зал, и не обилие живых цветов делали этот вечер непохожим на все другие школьные вечера. Казалось, только еще вчера и те и другие — девятые и десятые — вперемежку ходили-сновали по коридору третьего этажа, живя почти одними и теми же интересами, а уже сегодня между ними легла резкая грань, точно одни еще оставались на этом берегу, а другие, вдруг став совершенно иными людьми, уже отчалили и отплывают в какую-то неведомую страну, неудержимо манящую к себе. Понадобилось десять лет упорного труда, чтобы получить право на это дальнее плавание.

И хотя каждый из девятиклассников понимал, что через год и с ним самим произойдет точно такое же волшебное превращение, но сейчас, в первые минуты, они заметно смущались. Один лишь Виктор Терпачев с обычной его развязностью не терялся, уверенный в том, что и здесь для него найдется одна из первых ролей.

Но вот в коридоре появился сияющий, счастливый директор. Мгновенно уловив настроение ребят, он широко расставил руки и, как бреднем, загребая всех, кого могли вместить его объятия — Симонова, Лизу, Любу Пастухову и других Зоиных одноклассников, — стал подталкивать их из коридора в зал. Его громкий голос перекрыл шум всех разговоров и снял сомнение у тех, кто еще колебался:

— Десятые, передавайте эстафету девятому! А вы, друзья, пронесите ее с честью до следующего года и тогда передадите другим!

Как раз в это время раздались звуки вальса. В зале директор подхватил Веру Сергеевну и закружился с нею в танце впереди всех.

В дверях толчея. Воспользовавшись тем, что внимание всех обращено на директора, Коля Коркин решился вдруг пригласить танцевать Зою. Его смелость была неожиданной даже для него самого.

Но Зоя не отказалась, она только предупредила:

— Ты же знаешь, что я почти никогда не танцую. Вот увидишь, или я наступлю тебе на ногу, или ты мне.

Танцует Зоя в самом деле не очень хорошо. Она смущается, и это сковывает ее движения. Сделав несколько туров, Зоя спутала такт, звонко расхохоталась и, бросив сильно смутившегося, пожимающего плечами Коркина, подбежала к Лизе Пчельниковой:

— Давай вместе — с тобой у нас всегда что-то получается!

Валя Свиридова из десятого класса, то есть нет, из бывшего десятого, а теперь закончившая школу, тащит Шуру за рукав из коридора в зал, хочет заставить его танцевать с ней вальс. Но разве можно уговорить Космодемьянского на такой подвиг! Он упирается, он уже потный и без танцев.

Внезапно появляется Терпачев. Терпачев с силой отрывает Валю Свиридову от Шуры, увлекает ее в зал и по пути говорит ей, шумно дыша после стремительного подъема на третий этаж:

— Валюша, что ты хочешь от Космодемьянского, ведь он же ручной «ведмедь»! Не требуй от него невозможного. Он танцует только в одиночку, да и то лишь тогда, когда цыган бьет в бубен!

Шура, довольный уж одним тем, что его не заставляют танцевать, отходит к распахнутому окну и вытирает платком мокрый лоб.