Брат моего мужа

Как будто после слов Демьяна ему стало стыдно. За то, что ночью расплёскивал океаны нежности,  за признание, что ему нравится, когда мы занимаемся сексом втроём.

— Я могу быть разным, Карина. Сейчас я хочу по-другому…

Муж сел на край кровати и заставил сесть меня к нему на колени. Спиной к его телу.

Лёша прикусил кожу на плече и ласкал мой клитор. Влажный конец члена ткнулся между ягодиц.

— Насаживайся. Медленно, — приказал Лёша и начал давить на мои бёдра.

Демьян опустился и начал брать в рот соски по очереди, лаская клитор и вводя пальцы в разгорячённое лоно.

Я ответила ему благодарным стоном, обхватив за шею. Лёша насадил и дал немного времени привыкнуть. Потом качнул бёдрами вверх.

Я прикусила губу, сдерживая стоны. Демьян следил за моей реакцией и позволял плыть по волне блаженства. Потом поднялся и развёл мои бёдра так широко, чтобы поместиться между ними.

Лёша впился пальцами в бёдра и ускорил свои толчки. В то время как Демьян, наоборот, медленно и осторожно входил в меня. Он входил в меня чувственно и эротично в противовес остервенелым толчкам Лёши, кончившего очень быстро.

Муж как будто хотел выплеснуть в финальном сексе свою злость на брата или на то, что нас трое. Обнимал меня, кончая, и громко стонал.

Пальцы мужа перекатывали острые, затвердевшие соски, умножая приятные ощущения. Лёша держал меня на своих бёдрах, контролируя процесс проникновения.

Демьян никуда не торопился. Пока он наслаждался процессом, я успела кончить дважды.

— Закругляйся! — не вытерпел Лёша. — Или докончи начатое в душе, если не можешь кончить!

— Я не привык спрашивать советов. Поступаю по своему усмотрению,  — возразил Демьян.

Он сцепил пальцы на моих плечах и резко ускорился, выбивая из меня громкие и протяжные стоны.

Брат мужа задержался на финальном толчке. На мгновение мне показалось, что он хочет кончить в меня, но потом он успел выйти и сжать член в кулаке, выплеснув струю мне на живот.

Через минуту мы лежали на кровати, пытаясь отдышаться. Мои тёмные волосы разметались чёрным покрывалом. Потом Лёша утянул меня в душ и помог вымыться.

Его пальцы нежили каждый сантиметр тела. Он покрывал меня поцелуями, будто извинялся за остервенелое и жадное принуждение к утреннему сексу.

— Ты моя, Карин, — шепнул он на ухо.

Лёша высушил волосы и причесал их, собрал в косы. Провёл губами по гладкому шёлку волос.

— Я готов терпеть брата ради тебя. Мне нравится чувствовать, как тебе хорошо. Но секс втроём — это временно. Дёма натрахается всласть. Потом он уйдёт. Ты останешься со мной. Будешь моей девочкой. Только моей…

* * *

Слова Лёши осели неприятным, мутным осадком внутри.

Натрахается и уйдёт…

Как бы я ни пыталась не думать о словах мужа, мысли с завидным постоянством возвращались на исходную позицию.

Демьяну удалось опять вытащить на поверхность все чувства, которые я так тщательно хоронила в себе.

Не желала признаваться в них и делала вид, что равнодушна. Мне почти удалось убедить себя в этом. Но… произошёл срыв. И теперь я не могла отказаться от желанного, но губительного наркотика.

Муж стал моим ангелом-хранителем, моим персональным напоминанием, что не стоит отдаваться Демьяну душой. Телом — можно, но только не душой.

Демьян плюнет и разотрёт плевок, уйдя с высоко поднятой головой. Красивый, жёсткий, желанный…

Мы встречались всё в том же лофте. Перед жаркими встречами обычно ужинали в одном из любимых ресторанов.

Но жажда близости гнала нас в просторный, модный лофт.

Жар двух мужских тел опалял и пьянил. Я не пыталась сопротивляться их напору и страсти. Они словно соревновались выбить из меня как можно больше криков удовольствия и стонов.

Зацеловать, зализать, трахнуть так, что я не могла пошевелить и пальцем. Я тонула в эмоциях и удовольствии.

Я соврала бы самой себе, если бы сказала, что не разобрала бы, кто меня ласкает.

Четыре руки.

Чьи это прикосновения, Лёши или Демьяна, я узнавала, даже когда братья хотели поиграть, завязывая мне глаза.

В прикосновениях Демьяна было больше звериной нежности и страсти, выдержанной с годами. Лютой и клеймящей, немного болезненной, но приятной. Он умел раскатывать по мне обжигающую ласку и топить в страсти так, что не хотелось выплывать.

Лёша был заботлив и нежен. В каждом движении чувствовался страх разбить и причинить боль. Он умел быть жёстким и страстным, но с ним я всегда была уверена, что не разобьюсь. Он не позволит.

Ночи проходили стабильно бессонными и сумасшедшими. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем мрачнее становился взгляд мужа.

Слова Демьяна, брошенные им после первой ночи, растравливали Лёшу изнутри. Он охотно делился мной со своим братом и позволял многое. Но утром как будто просыпался и замыкался в себе. При свете дня Лёша вспоминал о том, что я — его жена, что брак — это только двое.

После очередной жаркой встречи Лёша завёл новую привычку — устанавливать на меня свои права.

Секс вдвоём. Дома или на работе. Он доказывал, что я — его. Себе, мне или мысленно продолжал соревнование с братом, даже когда его не было рядом?