Брат моего жениха

И больше ни говоря ни слова, она садится в пикап друга и захлопывает дверь. Еще пара минут, и тачка друга срывается с места. Меньше суток, и Лана будет дома. Рядом с дочерью.

Нашей дочерью.

Какая судьба все-таки злодейка!

Глава 34. Лана

Полный раздрай. В теле, в голове, в сердце – везде.

Я и реветь хочу, но не можется. Слез нет. Такое ощущение, что они просто высохли. И улыбаюсь по прилете в Симферополь, встречаясь с отцом в аэропорту,  но самой тошно. Все тело ломает, и, похоже, душевная боль решила добить меня еще и физической.

Единственным светлым лучиком во всем этом мраке становится Ляся. Ее искренняя радостная улыбка и такое приятное сердцу  “мулька”. Лепет дочурки без умолку обо всем и ни о чем сразу  становиться бальзамом для моей души и способом отвлечь себя и свою голову.

Всю дорогу от аэропорта до дома прижимаю к себе своего кареглазого ангелочка, наглаживая буйные темные кудри и зацеловывая розовые щечки, с сожалением думаю,  что ведь Рысев даже не представляет, какое это чудо – иметь такую малышку, как Ляся. И интересно, узнает ли? Подумать ему надо, время ему надо…

Ай! Бесит! Хочу я того или нет, мысли все равно возвращаются к его персоне. И ничего я с этим поделать не могу.

Оказавшись в доме родителей, на телефон  получаю сообщение от Леши:

“Как долетела? Все хорошо?” – и его в первое мгновение хочется проигнорировать. Но потом все же разум взыграл, беря верх над ребячеством. И торопливо набрав ответное СМС со словами:

“Все нормально” – отключаю мобильный и позволяю себе передышку от мыслей на еще один день. Беру пример со знаменитой Скарлетт О'хара и то и дело повторяю себе: об этом я подумаю завтра.

Так себе подход, конечно. Сколько в этом “завтра” утонуло мечтаний и дел, даже представить страшно.

Через пару часов после прилета меня снова нагоняет ужасная акклиматизация, и я снова похожа на овощ, но отказать Лясе от поездки в аквапарк не могу. Тем более, завтра возвращаться домой и когда в следующий раз мы выберемся в отпуск, даже не хочу загадывать.

День пролетает махом, и уже в девять вечера все мы валимся с ног. Ляся в числе первых. Укладываю свое чудо, уснувшее на диване в гостиной, на кровать в нашей спальне, а сама отхожу к окну, набирая Элю.

Сегодня весь день то и дело думаю о необходимости рассказать кому-то всю правду. Покаяться в своей огромной лжи, что накручивается, словно нить на клубок, и попросить совета. Иначе я просто взорвусь. Я катастрофически сильно устала молчать.

Пару гудков, и на том конце провода торопливое:

– Ланеныш!

– Куда-то бежишь?

– Эм… не-е-ет, просто немного занята, – извиняющимся тоном тянет подруга. – У тебя что-то срочное?

– Ну, в общем-то… нет, – вздыхаю, теряя всякую надежду выговориться. То, что я решилась набрать подруге сейчас, не гарантирует, что рискну рассказать все потом. – Так. Ерунда.

– Тогда я тебе перезвоню, хорошо?

– Тогда завтра соз… – говорю и запинаюсь на полуслове, когда слышу на заднем плане  знакомый мужской голос. – Слава? Ты со Славой? – повторяю, немного впадая в шок.

– Да, мы тут работаем над тем делом… с ДТП которое, – торопливо тараторит подруга. – Ты не подумай ничего такого, просто завтра первое заседание, и мы, как это говорится? Ах да, выстраиваем линию защиты.

– О-о-оу, – тяну, а у самой вверх летят брови от удивления. Чтобы Слава работал в десять часов вечера? Это большая редкость. В ушах набатом крутятся его слова: я привык четко разграничивать рабочее и личное время. Так вот после восьми вечера у Славы обычно наступает “личное время”, когда он совершенно точно не прикасается к делам, и сейчас, мягко говоря, мне странно то, что я слышу. Хотя… он же знает, как для меня важна Эля. Вот, может, поэтому за это дело берется с удвоенным рвением?

– Просто у меня сегодня был ужасно тяжелый день, – жалуется подруга, вздыхая. – Два детских праздника и один корпоратив. И еще готовила декорации для днюхи Ляськи, там оказалась такая запара с… – продолжает в своей манере тараторить Эля, а я стучу себя ладошкой по лбу за свою забывчивость. День варения дочурки! Точно! До него ведь всего два дня. Ужасная, ужасная мать! – И вот я только что освободилась, и если бы не твой жених, то я бы, наверное, уже взвыла от отчаяния, Лан.

– Все ясно, тогда Славке привет. Скажи, что ему сегодня уже набирать не буду тогда, – прикусываю губу, – но прилетаем мы завтра днем. Встречать нас не надо, доедем на такси.

Слышу, как Эля слово в слово повторяет сказанное мной мужчине, и тут же его:

– Отлично, тогда приеду вечером.

И радоваться должна, но от осознания, что разговор все ближе и ближе, радости нет.

Перекинувшись еще парочкой слов с Элей, отключаюсь и заползаю под бок к своей сладко сопящей Лясе. На лице ребенка полная безмятежность. Сладкие губки чуть приоткрыты, а реснички чуть подрагивают. Тянусь, целую малышку в носик и, устраиваясь удобней, закрываю глаза.

Теперь, та неделя, что я провела в Нью-Йорке, кажется просто странным, длинным и до ужаса реалистичным сном. Не более того.