Брат на брата. Окаянный XIII век

Выхватив меч и свистом разгорячив коня, воевода устремился к татарскому поединщику. Тот, увидев, что вызов принят и именно тем, против кого он был направлен, обжигая коня плеткой, понесся навстречу. Словно два смерча, столкнулись воины, закружились в смертельном танце, зазвенели мечами, загремели щитами, отражая неимоверной силы удары. Поединок был стремителен и короток. Отразив очередной удар кривого татарского меча, Коловрат привстал на стременах и обрушил свой меч на татарина. Словно сквозь масло прошла закаленная сталь через доспехи и тело, развалив его на две половины. Так завершил свой путь лучший темник хана Батыя именитый богатырь Хостоврул.

Раздосадованный смертью темника и гибелью нескольких тысяч воинов тумена Басар-хана, Батый приказал своему любимцу и главному военачальнику Субудай-багатуру убить русских воинов. Тот направил против горстки рязанцев три тысячи всадников. Татары ринулись со всех сторон на рязанцев, но вскоре отхлынули, словно волна, оставив несколько сотен ранеными и убитыми у подножия холма. Тогда на непреклонных русских богатырей обрушилась лавина стрел. Небо почернело от их множества. Но и это мало что дало татарам: рязанцы прикрылись большими щитами. Видя, что воины гибнут, хан Батый приказал уничтожить русских дружинников пороками. Вскоре на холм полетели огромные камни и каменные ядра, круша, ломая, калеча, от которых ни закрыться щитом, ни увернуться. И тогда воевода Коловрат сделал самое верное: он повел своих воинов вперед. Гибли рязанцы, но и падали в кровавый снег татары. Только пятерых дружинников удалось захватить в плен. Когда их подвели к хану Батыю, то он, оглядев русских воинов, спросил, указав плетью на лежащего в окружении убитых им татар воеводу:

–Как имя этого отважного воина?

–Евпатий Коловрат – рязанский воевода, – был ответ.

Обернувшись к своим военачальникам и сановникам, хан сказал:

–Жаль, что нет в моем войске такого багатура. Ежели бы он служил мне, то держал бы я его у самого сердца, – и, обращаясь к пленным, добавил: – Своего князя предайте земле по обычаям отцов. Он достоин такой чести!

Стольный град Владимир

1Страшные, безутешные вести приходили в настороженно замерший Владимир. Вслед за Рязанью пали Пронск, Ижеславль, Коломна, Москва. Княгиня Агафья денно и нощно простаивала в соборе, моля Господа об обережении сына Владимира, уехавшего защищать Москву. Неделю тому вернулся в стольный град Всеволод, приведя с собой три десятка воинов – все, что осталось от почти тысячной дружины, посланной великим князем к порубежью. Не было вестей от Юрия Всеволодовича, и это больше всего тревожило немногочисленных защитников города, возлагавших большие надежды на великого князя. И только старый воевода Петр Ослядюкович, оставленный Юрием Всеволодовичем вместо себя, еще больше согнувшийся под тяжестью ответственности, был спокоен. Он знал, что стольному городу не выстоять под напором татарских туменов, и думал только о том, сколь достойнее принять смерть и чтобы эта смерть была не напрасной. Того малого войска, что осталось во Владимире, было явно недостаточно для обороны стен, и Петр Ослядюкович, наскоро собрав мужиков из посадов и окрестных деревень, принялся обучать их ратному делу. Учение шло плохо: доставал январский лютый мороз и пронизывающий до костей ветер, а в первые дни февраля закружили метели.

В ночь на 4 февраля 1238 года разыгралась слепая метель, а когда утром пятого ветер стих и сквозь серые тучи проглянуло солнышко, на краю Раменского поля напротив Золотых ворот замаячили фигурки всадников. Это были татарские дозоры. Вскоре ханская конница широкой волной прихлынула к городу, заняв все поля в округе, перелески и даже обрывистые берега Клязьмы и Лыбедя.

Надрывно гудел сполошный колокол. Владимирцы поднялись на стены. На смотровую площадку башни, что стояла у самых Золотых ворот, взошла княгиня Агафья со снохами. Здесь уже находились князья Всеволод и Мстислав, воеводы, поддерживаемый чернецами, у самой бойницы стоял епископ Митрофан. Утирая слезящиеся от яркого солнечного света и белого снега глаза, он мелко крестился, причитая:

–Спаси и сохрани, Господи.

–Что скажешь, Петр Ослядюкович? – обратилась княгиня к воеводе. Тот, крякнув в седую бороду, выделяя каждое слово, весомо ответил:

–А что сказать, княгинюшка? Сама видишь: ворог силен и нет ему числа. Но, Бог даст, продержимся до прихода великого князя Юрия Всеволодовича.

Княгиня перевела взгляд на сыновей. Те стояли рядом, плечо к плечу, бледные и, как ей показалось, растерянные. Снохи тоже были бледны и испуганны.

–Никак посольство! – обернувшись к стоявшим на площадке Всеволодовичам, воскликнул один из находившихся в башне дружинников. – До полусотни!

–Прикажи, чтобы не метали стрел в послов! – распорядился Всеволод Юрьевич и, стремясь получше разглядеть татарское посольство, перегнулся в оконном проеме. – Судя по одеже и лошадям, татарва звания не простого.

Не доезжая тридцати шагов до Золотых ворот, всадники остановились.