Брат на брата. Окаянный XIII век

Ему-то, не раз ходившему в походы с Всеволодом Юрьевичем, знакомо чувство нетерпения, и потому он уверенно добавляет:

— Не тревожься, князь. Как боярин Дорофей Федорович настигнет Кир Михаила да Изяслава Владимировича, даст знать.

Впервые Юрий ведет войско.

«Не оплошать бы, — тревожится князь. — Вон брат старший, Константин, и покняжить успел, и дружину водил походом. Меньшой брат, Ярослав, тоже покняжил немало: и в Переяславле, и в Рязани. Только мне отец удела не дал. Может, потому что не женат? Двадцать уж скоро, пора. Вот вернусь из похода, упрошу отца, чтобы разрешил мне жениться на Дубраве».

Юрий тяжело вздохнул. Перед глазами всплыл образ девушки, провожавшей войско за посады владимирские, его, Юрия, провожавшей.

Обернувшись в седле, Юрий Всеволодович встретился взглядом с Романом, и тот, повинуясь немому приказу, подъехал ближе.

— Что-то тревожно мне, — тихо проговорил князь. — Поезжай вперед, догони сторожевой полк. Прознай, что там у Дорофея Федоровича, и возвращайся немедля.

Словно ветром смахнуло Романа. Только комья снега из-под копыт да посвист удалой.

Глядя вслед молодцу, позавидовал Юрий, что не может уже так же вольно, птицей, пронестись по заснеженному полю: дружина за спиной его, а потому видом своим должен князь внушать воинам уверенность и силу.

К полудню вернулся Роман, и не один. В сопровождении десяти гридей приехал воевода боярин Дорофей Федорович. Так же как и Юрий, он был молод, горяч и жаждал сражения, но, повинуясь княжеской воле, не посмел напасть на расположившегося лагерем противника.

— Князь Изяслав стоит на Тросне. Кир Михаила же с ним нет. Он ноне на Литове, — деловито докладывал воевода. — С Изяславом сотни три. Нас не ждут, трапезничают. Видно, собрались и заночевать на месте том, ибо палатки поставлены, хвороста нарублено много. Костры ночью жечь, — пояснил Дорофей Федорович.

— А где ратники твои? — забеспокоился Юрий.

— Я их отвел подале, дабы не обнаружить случаем себя. Да, вот еще что, — озорно сверкнул глазами Дорофей. — Тяжелые доспехи у них в сани сложены, а мы те сани умыкнули.

— А ну хватятся?

— Да нет же, — махнул рукой воевода. — Они сани-то те в стороне поставили, за лошадьми.

— Смотри, воевода! Коли чего, с тебя спрос, — улыбаясь, погрозил перстом Юрий. — Веди!

Только на подходе к лагерю владимирская дружина была замечена дозором, но поздно. Захваченные врасплох, воины Изяслава не успели даже вооружиться, сесть в седло, как падали под мечами владимирцев. Юрий рвался к палатке с княжеским стягом у входа. Ему очень хотелось схватиться с Изяславом, но даже меча обагрить Юрию не дали. Роман, гриди охраны рубились впереди, закрывая его стеной. Вот и княжеская палатка изрублена, а Изяслава нет. Позже от пленных воинов пронской дружины узнали, что князь рязанский бежал, бросив стяг княжеский и воинов. Несмотря на то что владимирцы не потеряли ни одного дружинника, лишь было несколько раненых, Юрий был раздосадован.

— Ты где же это так научился мечом махать? — спросил Юрий Романа, отметив во время сражения его необычное умение владеть оружием.

Роман застенчиво улыбнулся, оказавшись в центре внимания окружавших Юрия гридей, с готовностью ответил:

— Поначалу отец учил, а потом сам: видел, как поганые своих молодых воинов учат саблей владеть, — повторял за ними; потом у ромеев не раз видел схватки воинов; на турнирах в Константинополе даже свеев видел. Зовут их рыцарями, а живут они у холодного моря. Очень умелые и жестокие воины.

— Будет об этом, — остановил рассказ Романа князь. — Свеи далеко от нас, свои же рядом, и они намного опаснее. Ты вот что, когда вернемся, приемы боя иноземного покажи непременно.

— Как прикажешь, князь, — склонил голову Роман.

После скоротечного сражения на Тросне владимирцы пошли на Литову, но Кир Михаила там уже не было. Прослыша, что Изяслав Владимирович разбит, он бежал в Киев к своему тестю. Юрий же вернулся во Владимир и был встречен колокольным перезвоном и всем народом владимирским.

4

Меды и брага, вино ромейское лились рекой, столы ломились от яств — то великий князь Всеволод Юрьевич потчевал ратников и народ владимирский, празднуя победу над князьями-разбойниками. Радостно на душе у князя, светло. Есть на кого землю владимирскую оставить, кому великий стол передать. Что Константин, что Юрий — оба достойны стать во главе рода. «Юрий-то даже покрепче будет, — отметил великий князь, сравнивая сидящих рядом сыновей. — Константин мягок, сердоболен, видно, в мать пошел, а Юрий весь в меня: решителен, горяч, нетерпелив. Да ничего, жизнь пообломает, поумнеет, остепенится, дай срок».

Князь медленно поднялся с высокого резного кресла, обвел пирующих взглядом.

— Полны ли чаши? — привлекая внимание, возвысил Всеволод голос.

Рев был ему ответом.

— Ноне славим мы дружину володимирскую, воевод, сына моего Юрия. Бог даровал им победу. И победа сия да будет предупреждением врагам нашим, да возвеличит землю володимирскую и укрепит порубежье. Осушим же чаши во славу!

— Слава великому князю!

— Слава князю Юрию!