Брат ответит

— Да в том, что нервов моих больше нет! — заорал Федор. — Занятия в центре возобновили, но он, понимаешь ли, туда больше не желает ходить! Категорически! Ни за какие коврижки! И че мне делать? Мать с ним иногда сидит, но у ней типа нервы не железные, чтобы целыми днями. А на работу его больше брать не могу. Этот гад позавчера сбежал, в торговом центре кипеш устроил, меня едва не уволили. Ладно, вчера оставил дома. Так он сковородку спалил, чуть весь дом не сжег. Римма, скажи ему! Убеди! Врежь, наконец!!!

Подскочил к Ярославу, начал трясти за плечи:

— Пойми ты, придурок! Никто не будет тебя там убивать! Не будет! В Центре теперь охрана — как в Кремле!

Бедный Ярик обнял себя руками, сжался в комок, прикусил нижнюю губу — на подбородке блеснула капля крови.

По счастью, Паша учил меня не только сыскной деятельности, но и основам единоборств. Я бесшумно переместилась за спину Федора, схватила за правую длань, слегка ее вывернула.

Парень охнул. Я попросила:

— Выйди отсюда. Воды попей. И валерьянки.

Он отступил от брата. Направился к выходу из комнаты. Но на пороге остановился, предупредил:

— Не уговоришь — я ему шею сверну. Сам. Так и знай.

Дверь в зал захлопнулась.

Я где-то читала: даже у Флоренс Найтингейл случались нервные срывы. А тут — молодой парень. И на его плечах — безнадежный инвалид.

Я села рядом с Яриком на диван. Мягко спросила:

— Почему ты не хочешь ходить туда?

Он еще крепче обхватил свой худенький торс. Втянул голову в плечи. Взглянул затравленно. Пробормотал:

— Оля… Без нее не ходить.

У меня защипало в носу.

— Ярик, но в Центре ведь остались Лейла, другие учителя. Ксюша. Все тебя любят. Помогают. Ты занимаешься тем, что нравится. А Олино письмо можно слушать и представлять, что она рядом с тобой.

Он молчал.

— Стрелять там больше не будут. Тебе ничего не угрожает. Я гарантирую.

Отлепил одну руку от торса, уткнул в нее лицо. Пробормотал:

— Ричард мог. Все остальные мог. А Оля… не могла умирать. Не буду ходить туда, где она живая была.

В щелку между пальцев взглянул на меня, и такое несусветное упрямство в глазах, что очевидно: тряси его, бей, ори — все без толку.

Федор ничего не понял. Ярик не стрельбы боялся — он продолжал страдать по своей прекрасной даме. И если выбрал сидеть затворником — с места его не сдвинуть.

Что оставалось делать?

— А кто тебе сказал, что Оля мертвая? — вкрадчиво спросила я.

— Он. — Ярик с ненавистью ткнул в телевизор.

— А ты знаешь, что там всегда врут? Ну, не всегда — очень часто?

— Федор тоже сказал: Оля умерла, — всхлипнул Ярик. — И мать — что сучка сдохла.

— А ты не слушай его. И матери не верь. Просто жди свою Олю. Вот ты книг не читаешь, наверное, но я тебе расскажу. Бывают случаи: люди по десять, двадцать, тридцать лет верили, терпели. И любимые к ним возвращались.

Он оторвал наконец руки от лица. Взглянул на меня просветленно.

— Оля может вернуться?

— Да, — уверенно соврала я. — Если будет знать, что ты ее ждешь, она обязательно придет. И найти тебя в Центре ей будет куда легче, чем здесь. Она ведь домашнего твоего адреса не знает?

— Нет. — На меня теперь смотрел совсем маленький, доверчивый, беззащитный ребенок.

— Поэтому ходи на занятия. Жди там Олю. И не верь тем, кто говорит про ее смерть. Это просто злые люди. Они тебе завидуют.

А дальше произошло волшебство.

Синева под его глазами удивительным образом рассосалась, щеки порозовели. Ярик снова обратился в прекрасного принца. Он выглядел счастливым, юным и невыразимо прекрасным. Зато я чувствовала, что смотрюсь сейчас еще кошмарней, чем утром. Слишком много сил ушло на то, чтобы обмануть несчастного инвалида.

— Хорошо! — Младший брат вскочил. — Я сейчас буду чистить зубы и собираться в Центр.

Радостно улыбнулся мне на прощанье и поспешил прочь.

В зал вошел Федор. Хмыкнул:

— Хитры вы, дамочка. Мне бы такое в голову не пришло.

— Подслушивал?

Хмыкнул:

— Опыта набираюсь. Может, тоже в детективы пойду.

— Надо предупредить всех в Центре, чтобы никто не говорил с ним про смерть Ольги.

— Ну, ясное дело, — буркнул он.

Открыл сервант. Достал оттуда папку с договором, но мне не отдал. Присел на корточки, вынул из нижнего ящика коробку конфет, протянул все вместе:

— Вот.

Улыбнулся — на щеках заиграли волшебные ямочки, что выглядело еще роскошнее, чем у брата. И выдохнул:

— Ярик мой вроде дурак. А какого неоценимого специалиста нашел!

— Это вы о чем? — холодно поинтересовалась я.

— Конечно о вас, Римма Анатольевна.

Он галантно опустился на одно колено. Взял мою руку. Коснулся ее губами.

В глазах чертенята — издевается надо мной Федор. Но все равно было приятно.

* * *

Прямо из «небоскребов» я направилась в офис. Но по пути, у парка Кусково, сделала остановку. Раз в ванне полежать не удалось — хотя бы свежим воздухом подышу.

Ленивой походкой бездельницы я прошлась по аллее. Будний день, бегуны и собачники уже разошлись, школьники еще не появились.