Брат по мечу" ()

- Что ж, - тихо сказал градани, - я понятия не имею, насколько удачливыми или невезучими можем быть мы с тобой после того, как догоним их, Уолшарно. Но я думаю, что те подонки, которые сделали это, - его подвижные уши прижались, когда он обвел рукой дугу, указывая на разрушенную деревню, - сами заслужили немного невезения.

<Действительно, так оно и есть>, - согласился Уолшарно.

- Тогда давай мы с тобой донесем это до них, - сказал Базел. - Но сначала...

Градани протянул правую руку.

- Приди, - тихо сказал он, и пять футов сверкающей стали материализовались в его кулаке, когда он призвал меч, который обычно висел в ножнах за его спиной.

Он сжал его чуть ниже гарды, держа рукоятью вверх как символ бога, которому он служил, и почувствовал, как Уолшарно присоединяется к нему сердцем, разумом и душой.

- Я думаю о том, как эти люди пали на службе Света, - сказал он, обращаясь к ночи и к их божеству за них обоих. - Любого мужчину или женщину, которые погибают, защищая детей, я с гордостью называю братом или сестрой. И я не оставлю своих братьев или сестер на растерзание волкам и пожирателям падали.

<Ты уверен в этом, Базел?> - спросил глубокий, как землетрясение, голос в глубине его мозга. <С вами остаются только их тела.>

- Да, уверен, - мы уверены, - ответил Базел, зная, что говорит от имени Уолшарно, и ничуть не удивившись, услышав голос Томанака.

<Их души уже сидят за столом Исварии>, - произнес глубокий голос Томанака. <Как nы сказал, есть особое место, отведенное для тех, кто погибает, защищая детей, и мы с сестрой знаем наших собственных.>

- Я в этом не сомневаюсь, - сказал Базел. - И я буду счастлив когда-нибудь встретиться с ними. Но пока этот день не настанет, мы с Уолшарно будем делать то, что должны, и мы их не бросим.

<Вы понимаете, что если вы сделаете это, те, кого вы преследуете, будут знать, где вы находитесь, насколько вы близки>.

- Да, - просто сказал Базел.

< Разве вы не собираетесь спросить меня, за кем вы следите?>

Базел услышал слабый оттенок веселья в голосе Томанака, несмотря на мрачный ужас происходящего вокруг них.

- Что касается этого, если бы я думал, что это может принести мне хоть какую-то пользу, да, я бы попросил. Поскольку это не...

Он пожал плечами и почувствовал, как огромная, нематериальная рука на мгновение легонько легла ему на плечо.

<Вы мои настоящие мечи, ты и Уолшарно>, - сказал глубокий, рокочущий голос. <Но я скажу вам вот что. Братья приходят во многих формах и из многих мест. Вы правы, это работа Шарны. И боюсь, ваше подозрение, что вы сталкиваетесь не только с Шарной, также верно. И все же вы двое тоже не столкнетесь с Тьмой в одиночку. Даже я не знаю, чем все это закончится, но одно я знаю точно - ты окажешься в лучшей компании до того, как это произойдет.>

- В таком случае, думаю, нам лучше заняться этим, если вам все равно, и все такое, - сказал Базел, и на этот раз Томанак действительно усмехнулся.

<Очень хорошо. Полагаю, я уже должен был привыкнуть к градани - и, конечно... прямоте. Не говоря уже об упрямстве. Если вы двое полны решимости сделать это, тогда давайте сделаем это правильно, вы и я.>

Базел не ответил словами. Вместо этого он просто поднял свой меч выше и почувствовал, как воля Уолшарно соединилась с его волей. Он и скакун слились в единое целое, более великое, чем любой из них когда-либо мог быть в одиночку, и это слияние достигло пылающей синевой славы присутствия их божества.

Томанак снова потянулся к ним. Узы, соединявшие их троих, обычно почти незаметные, но всегда присутствующие, вспыхнули с внезапной, возрождающейся силой, когда Базел и Уолшарно широко открыли канал между Томанаком и миром смертных. Вершина сверкающего голубого света взметнулась вверх, лазурная игла вонзилась в звездное небо из поднятого меча градани. Затем кольцо синего огня вырвалось наружу, пронеслось по опустошенной деревне, заливая эту сцену ужаса очищающим светом Томанака. Кольцо мелькнуло над искалеченными телами, кровью, мрачным остатком агонии, отчаяния и мужества, и когда оно прошло, больше не было ни тел, ни крови. Была только ночь, все еще дымящиеся руины пустой деревни и глубокое и неизменное чувство покоя.

Базел медленно опустил меч, испытывая прилив глубокого удовлетворения, и снова почувствовал руку Томанака на своем плече. Не в комфорте, а в одобрительном пожатии военачальника для своих самых надежных товарищей по мечу. И поскольку он и Уолшарно разделяли это чувство, они также чувствовали Томанака позади себя, смотрящего в ночь, где любой, у кого есть глаза, чтобы видеть, должен распознать взрыв силы, который очистил деревню.

<Готово!> раздался голос Томанака, неслышимый для ушей смертных, но достаточно глубокий и мощный, чтобы потрясти вселенную, поднятый в его собственном громком вызове. <Готово, о Тьма! Знайте, что мои мечи направлены на вас, и трепещите!>

VII

- Фробус! Что это было?

Голос Гарсалта был высоким, почти пронзительным, его восклицание было таким внезапным, что Трейн вздрогнул и удивленно вскинул голову.